концепция искусства в эссеистике Джона Фаулза (по сборнику эссе

Писатель (и любой художник) должен оставаться самим собой, в определённом смысле, чтобы не терять возможности быть писателем. Напомним, что для Д. Фаулза индивидуальность, субъективность — обязательные черты творчества, в то время как подражательность или попытка выдавать себя за кого-то другого, заигрывание с публикой недопустимы. В этом эссе также возникает и точно формулируется ещё одна важная мысль относительно понимания искусства Д. Фаулзом: между теми, кто создаёт искусство, между «творцами», и критиками, т.е. теми, кто анализирует, толкует искусство, пролегает огромная пропасть, «по самой сути своей они навсегда необратимо отделены друг от друга». Эта разделённость «творцов» и «толкователей» сотносится с идеями, которые высказываются в художественных произведенияхД. Фаулза (в том числе в «Коллекционере», который был написан значительно раньше этого эссе).Наконец, есть ещё один аспект, который Д. Фаулзом так или иначе затрагивается во многих эссе, но прямо писатель формулирует его в эссе «Мои воспоминания о Кафке». Искусство для писателя означает свободу, в том числе и свободу выбора для художника, как писать: «Чем дальше, тем больше человеческая свобода живет в человеческом искусстве, и мы не можем допустить — единственное, чего мы никогда не должны допустить, — чтобы нам извне навязывали художественные методы и цели». Здесь, конечно, речь идёт прежде всего о том, как писать (стиль, приёмы, способы и принципы отбора материала), но, по сути, эта идея для Д. Фаулза распространяется и на то, что(идеи, вообще, содержательная сторона) писать. Подражательство и самоограничения недопустимы для писателя в той же мере, в какой недопустима и бессодержательность художественного произведения.2.2 Роль культурных и литературных аллюзий в «Кротовых норах» для понимания авторской концепции искуссваВ тексте «Кротовых нор», практически в каждом эссе, даже там, где Д. Фаулз не говорит сугубо о литературе, он использует для подкрепления собственных мыслей отсылки к творчеству других авторов. Выше мы говорили, что для Д. Фаулза важна реалистичность в значении «верности жизни». При этом и говоря о творчестве других писателей, Д. Фаулз указывает на то, что по-настоящему реалистичны не те из них, кто документально воспроизводит жизнь, но те, кто строит творчество на собственной фундаментальной реальности. Реалистичность для Д. Фаулза равна глубокой субъективности творчества. Говоря об этом, Д. Фаулз ссылается на А.П. Чехова, Ф. Кафку, Ф. Рабле и Л. Кэрролла, каждый из которых нереалистичен в смысле «документальности». Так, произведения Ф. Кафки сюрреалистичны и часто практически полностью лишены сюжета. Его герои абстрактны, насколько вообще могут быть абстрактны персонажи книги, но в то же время ситуации, в которых они оказываются, для читателя узнаваемы, отчасти, на подсознательном уровне, как, например, «Сельский врач», отчасти на сознательном («Процесс» и др.). Ф. Кафка реалистичен для Д. Фаулза именно в этом смысле: его произведения показывают его собственный неповторимый (как у каждого человека) образ мира. Именно поэтому в эссе «Мои воспоминания о Кафке»Д. Фаулз и пишет, что, несмотря на то, что он не помнит практически никаких конкретных фактов из произведений Ф. Кафки (кроме завязки «Превращения»), он может сказать, что хорошо знаком с его творчеством, потому что знает и хорошо «его дух, тон его голоса, краски (или их отсутствие)». «Дух» писателя выражается самой основой его произведения, чтобы помнить его не обязательно с точностью помнить все сюжетные повороты.Среди писателей, которых упоминает Д. Фаулз на страницах эссе, очень много французских имён, так как французскую литературу писатель знал очень и хорошо и очень любил её, английских — поскольку среди люббимых писателей Д. Фаулза всё же достаточно много англичан, но также и немецких, русских и др., хотя последних значительно меньше. Вместе с тем отметим, что как среди писателей, которых Д. Фаулз упоминает лишь вскользь, так и среди тех, кому он посвящает отдельные эссе, есть как признанные классики, так и авторы развлекательной литературы. Среди последних можно назвать А.К. Дойля, которому Д. Фаулз посвящает эссе «Конан Дойл». В этом эссе на творчество А.К. Дойля представлен чрезвычайно интересный взгляд, который указывает на способность Д. Фаулза видеть с необычного ракурса в том числе и развлекательную литературу, что связано с определённой свободой Д. Фаулза от неких «клише», согласно которых подвергать вдумчивому анализу можно лишь «признанные» произведения. Отметим, что сам Д. Фаулз отзывается о нежелании изучать развлекательную литературу как скорее о недостатке, чем как о хорошем вкусе: «Во всяком случае, то, что мы исключаем таких писателей, как Конан Дойл (Ян Флеминг — еще один, более поздний пример), из поля зрения серьезной критики — процедура вовсе не такая великодушная, как может показаться. Здесь обнаруживается значительная доля снисходительной покровительственности».Эссе о А. К. Дойле посвящено не столько причинам большой популярности романа «Собака Баскервилей» (хотя они также затрагиваются), сколько повествовательным стратегиям автора в этом романе, который полон диалогов, в то время как диалог чрезвычайно затрудняет повествование, мешает развитию непосредственного действия, что стало бы недостатком приключенческого или детективного сюжета. Д. Фаулз выявляет три принципиальных приёма, которые позволяют тексту А.К. Дойля не терять динамику, будучи в то же самое время полным диалогов: исключение из беседы всего лишнего, что не служит развитию сюжета или (реже) характеристике персонажей; введение в сюжет двух персонажей, которые были бы противоположны по большинству параметров, среди которых и интеллектуальный уровень, и сообразительность, и способность понимать ситуацию. Взаимодействие таких персонажей позволяет активно развивать повествование в том числе и в диалоге между этими персонажами. Без Холмса Уотсон не сумел бы найти истину, но без Уотсона Холмс не смог бы так долго скрывать от читателя собственные догадки. Наконец, третий приём заключается в том, что диалог по своей природе более повествователен, чем авторские описания. Именно это позволяет ему сохранять свою «свежесть» и новизну, когда авторские описания уже кажутся утаревшими. Однако основным, что интересует нас в эссе об А.К. Дойле является сам факт существования этого эссе и включения его в сборник «Кротовые норы» наравне с эссе о Томасе Харрди или Уильяме Голдинге, признанных классиках английской и мировой литературы. Для Д. Фаулза «признанность» и классичность не являются мерилом того, можно или нет анализировать текст.В первом параграфе главы мы указывали, что, по словам самого Д. Фаулза, для него принципиальным моментом книги является возможность ощутить дух того периода, когда эта книга была написана. Именно с этим связано желание писателя собирать старинные книги, часть которых с точки зрения литературной не представляет интереса. Также можно утверждать, что для Д. Фаулза история — это не некий условный искусственный конструкт, который можно восстановить, опираясь на перечисление фактом, история — это то пространство, в которое писатель «погружается» при помощи книг: «Убеждение, что время линейно и необратимо, становится абсолютной фикцией, и давно умерший писатель живет с тобой рядом, бок о бок — стоит лишь руку протянуть». Именно поэтому среди эссе, посвящённых современным Д. Фаулзу писателям (кроме Мольера), мы находим эссе, которое посвящено произведениям, написанным в средние века — «Элидюк» и «Ле» Марии Французской». Написание этого эссе позволяет Д. Фаулзу высказать мысль, которая очень важна для его творчества, а также для понимания его эстетической концепции в целом: несмотря на то, что средства, которыми располагали писатели средневековья, были достаточно скудными, от их произведений нельзя отмахиваться как от чего-то незрелого (цитируя Д. Фаулза, как от «примитивов с детской психологией — в лучшем случае, или инфантильной — в худшем»), потому что, даже располагая ограниченным набором художественных средств, поэты и писатели средневековья, среди которых была и Мария Фрацузская. Подобную позицию Д. Фаулз называет прямым заблуждением: «Одно из самых старых проявлений человеческого шовинизма касается времени: существует представление, что наше время должно быть обязательно мудрее, чем все остальные времена. Это может быть верно в отношении науки, но очень редко оправдывается по отношению к искусству». Из этого можно заключить, что для Д. Фаулза искусство существует вне времени, даже напротив, оно, подобно «кротовой норе», позволяет соединять между собой не только точки пространства, но и точки времени, чрезвычайно отдалённые друг от друга.Во многих своих эссе Д. Фаулз упоминает писателей, которые оказали на него влияние в том или ином смысле. Так, говоря о работе над «Коллекционером». Д. Фаулз указывает, что обращался к мастеру «выдуманных биографий» Даниэлю Дефо. Д.Г. Лоуренса он называет среди тех, кто повлиял на создание «Волхва», хотя здесь влияние достаточно очевидно, в отличие от ссылки на Д. Дефо в случае «Коллекционера».Один из писателей, чьё имя Д. Фаулз упоминает постоянно, — Томас Харди, выдающийся английский романист. Так, в эссе «Заметки о неоконченном романе», посвящённом роману «Женщина французского лейтенанта», Д. Фаулз пишет: «Тень Томаса Харди — а самое сердце его «страны», его сельской Англии я могу видеть из окна своего рабочего кабинета — всегда стоит у меня за плечами». Разумеется, при написании романа, который является в каком-то смысле стилизацией викторианской прозы, невозможно уйти от влияния Т. Харди, как затем для читателей будет невозможно не думать о Т. Харди, не сравнивать это произведение с романами Т. Харди. В том же эссе Д. Фаул приводит примеры воображаемых критических рецензий о ещё не написанном на тот момент произведении: «Фразы из ядовитых рецензий проплывали в моем мозгу: «…неуклюжая имитация Харди», «претенциозное подражание неподражаемому жанру», «бессмысленное исследование исследованного-переисследованного века»… и так далее, и тому подобное». Именно с этим связано требование новизны для романа, даже если его действие развивается в прошлом веке.В эссе, посвящённом собственно Т. Харди (одном из двух в сборнике, которые касаются этого писателя), «Харди и старая ведьма»Д. Фаулз говорит об особенностях повествования у Томаса Харди, в частности, о том, как этот писатель строит любовный сюжет, описывает отношения мужчины и женщины. Однако здесь возможность поговорить о Т. Харди оказывается и возможностью поговорить о собственном творчестве — Д. Фаулз рассказывает об истоках, в том числе психологических, романа «Коллекционер». Интересно, что в большинстве других эссе из второй части сборника (т.е. посвящённых творчеству других писателей) Д. Фаулз не пишет о себе, сосредоточиваясь на теме эссе. Исключениями являются упомянутое выше эссе о Голдинге и это эссе о Харди, что, как можно предположить, связано с тем, что этих писателей Д. Фаулз воспринимает настолько лично, что анализ их творчества оказывается тесно связанным для него с анализом собственных произведений.Выше мы говорили о том, что для Д. Фаулза нет произведений, которые нельзя было бы анализировать только потому, что они «не принимаются» критиками и литературоведами как «серьёзные», также мы указывали на интерес писателя к истории и произведениям, которые эти историю «фиксируют». Наконец, мы отмечали, что для Д. Фаулза произведения более древних эпох не являются чем-то бесполезным с точки зрения познания техники письма и приёмов. Всё это напоминает об одном из писателей, которому также Д. Фаулз посвятил эссе, включённое в рассматриваемый сборник — о Мольере, который известен принципом «брать своё добро всюду, где он его находит». Эссе о Мольере касается истории создания пьесы «Дон Жуан».Д. Фаулз выявляет двойственность образов этой пьесы — самого главного героя, а также его возлюбленной, двойственность, которая граничит, согласно формулировке Д. Фаулза, с шизофреничностью. Этот вывод Д. Фаулз делает, опираясь исключительно на словесное оформление пьесы. Д. Фаулз отмечает умение Мольера писать в различных регистрах в зависимости от ситуации, затем выявляет это умение уже у главного героя пьесы и следит за тем, как дон жуан пародирует регистры других персонажей, в том числе Эльвиры. Подобный подход к анализу классицистической пьесы в высшей степени интересен и опять демонстрирует нам свободу Д. Фаулза, во всяком случае, от части тех клише, которые часто связывают многих писателей и критиков.Вместе с тем для Д. Фаулза существуют произведения, которые не нужно анализировать, так как анализ им только навредит, так ка канализировать их значило бы делать нечто недопустимое, как «недопустимо, как нельзя разбирать на отдельные нити сотканное кудесником невыразимое волшебство». Это интересная позиция, выдающая личную заинтересованность в произведении. В данном случае речь идёт о романе «Большой Мольн» Алена-Фурнье. Стремясь выявить причину такого отношения к роману, Д. Фаулз указывает на то, что люди обычно по-особенному относятся ко всему, что связано с их молодостью, а книгу эту обычно читают в юности или в детстве и посвящена она переживанию юности со всеми её особенностями. Исходя из темы нашей работы, нам в отношении Д. Фаулза интересно не столько попытка объяснить собственную любовь к этой книге или неприятие её многими критиками, сколько сам взгляд Д. Фаулза на книгу — взгляд «простого» читателя, который отказывается анализировать, потому что эта книга слишком хорошая для него такая, как он лично воспринял её, без постороннего вмешательства.Интересно, что эссе, посвящённое «Большому Мольну» называется «Потерянный рай». Образ потерянного рая всегда соотносится не только с утраченной безмятежностью, но и с утраченной невинностью. Можно предположить, что начало статьи — о том, что Д. Фаулз не хотел бы, чтобы эту книгу анализировали, перекликается с её названием. «Потерянный рай» может соотноситься не только с оставшейся позади юностью, но также и с оставшейся позади способностью читать, не анализируя, читать «не филологически». После того, как высказана идея о том, что «Большому Мольну» не нужен анализ, Д. Фаулз приступает к его анализу, что можно вполне соотнести с образом потерянного рая — утраченной способности читать просто так.Отметим, наконец, что до сих пор мы говорили почти исключительно об отсылках, обычно вполне конкретным, к другим авторам и другим произведениям. Аллюзии обычно не подразумевают точно указания на автора или произведение, кроме того, обычно они включаются в текст для прояснения авторской мысли, а не для анализа упомянутого произведения. Примером такой аллюзии может послужить следующий фрагмент: «то есть не столько по принципу моральному или оценочному, сколько по тому принципу, что все виды равны между собой… или, перефразируя Оруэлла, более равны, чем нам обычно хотелось бы думать». Здесь мы видим явную ироническую отсылку к «Скотному двору» Джорджа Оруэлла, однако ироничность отсылки (ведь в повести Оруэлла речь идёт о животных с фермы, которыми руководят захватившие власть свиньи) не должна мешать пониманию мысли о действительном определённом равноправии разных видов искусства.Однако примеров таких аллюзий в тексте эссе сравнительно немного, так как их цель в тексте совершенна иная по сравнению с той целью, которую преследует Д. Фаулз. Сделаем предположение о сущности этой цели. Само количество имён, которые упоминаются в тексте, должно продемонстрировать всю бесконечность культуры и искусства, причём не столько современных Д. Фаулзу, сколько существующих вообще — во все времена и во всех странах. Эти многочисленные имена, писатели, о которых Д. Фаулз говорит, перемежая анализ их творчества с анализом собственных произведений как бы помещает Д Фаулза в мировую культуру и литературу, что соотносится с его желанием быть «всееропейским» писателем. Это обязательное помещение своего творчества в общелитературный и общекультурный контекст, часто без разделения литературы на «элитарную» и «массовую», которое было и остаётся очень актуальным для многих писателей и литературоведов, является ещё одним важным аспектом эстетической концепции Джона Фаулза. Выводы по главе 2Суммируя сказаннное, отметим, что эссе «Кротовые норы» позволяет проследить определённую эволюцию взглядом Д. Фаулза на искусство, но вместе с тем и показывает, что основные позиции писателя либо не изменились, либо изменились лишь отчасти.Рассмотренные эссе представляют собой заметки по целой группе тем, которые условно можно разделить на три части (что и было сделано при составлении сборника): творчество самого Д. Фаулза; творчество других писателей; природа и наука. Часто эти разграничены между собой не строго. В эссе, которые посвящены творчеству других писателей, можно найти интересные наблюдения Д. Фаулза о собственном творчестве, напротив, в эссе о своих произведениях писатель помещает наблюдения над чужими. Замечания, связанные с наукой, встречаются не только в эссе из «научной» части. Основными аспектами эстетической позиции писателя являются: — требование содержательности для искусства: лучше писать о хороших идеях, чем выверенным стилем;— способность искусства служить «соединителем» через время и пространство, в частности, это касается книг, которые создавались в те эпохи, о которых повествуют;— искусство должено быть свободно от навязанных извне норм и правил, от насильно привитого влияния;— искусство должно быть ориентировано нареципиента, в частности, писатель не должен забывать о том, что его произведение затем будет прочитано. Здесь речь идёт не о сугубой развлекательности, но о том, что читатель для книги необходим, если в произведении не учитываются интересы читателя (как не учитываются они в «новом романе»), то, по мнению Д. Фаулза, такое произведение по своей природе «не живо», искусственно;— разные виды искусства облажают своим набором средств, и частично эти средства уникальны, даже если речь идёт о таких относительно близких видах как кино и литература (их сближает повествовательность), потому то, что «работает» в одном виде искусства, может «не сработать» в другом именно из-за разницы изобразительных средств;— для творчества важен национальный аспект, так как «забывание» национального может привести к тупиковым идеям, в то же самое время искусство свободно от национальных рамок, литература может оказывать сильнейшее воздействие, вне зависимости от того, написана она на родном для читающего языке или нет.ЗаключениеСогласно поставленным во введении задачам, мы проследили развитие основных эстетических тенденций XX века, указав на то, что эстетические направдения в XX веке сменяли друг друга гораздо быстрей, чем в предыдущие эпохи, а также что часть этих тенденций существовала приблизительно в одно время, не вытесня друг друга. В XX веке большинство эстетических направлений можно было отнести к двум магистральным тенденциям: гуманистической и антигуматистической, которые каждая на свой лад пытались осознать место человека в мире и роль для человека искусства и творчества. К гуманистическим тенденциям относятся, прежде всего, экзистенциализм и интуитивизм, которые ставят в центр своих эстетических концепций человека, а искусство воспринимают как средство познания и изменения мира, способ для человека преодолеть собственную смертность и абсурд бытия. К противоположных тенденциям относятся структурализм и постструктурализм. Несмотря на все различия между этими направлениями, из сближает то, что они «выводят» фигуру человека из сикусства, заменяя её иными элементами: неодушевлёнными предметами либо текстом как таковым. Искусство, в особенности, словесное искусство для структуралистов делается предметом максимально научного анализа. Ими выдвигается теория о возможности постигнуть искусство при помощи методов, которые просто необходимо выработать. Для поструктуралистов искусство — это не объект научного исследования, а игра, причём часто игра ради самой себя, не ищущая иной цели, кроме игры как таковой. Очевидно, что сам Д. Фаулз не принимал ни одну из этих концепций полностью. Несмотря на сильное игровое начало в его произведениях, несмотря на многочисленные аллюзии, которые выявляются при внимательном прочтении художественных произведений писателя, несмотря на то, что в самом тексте автор подчас избегает однозначных оценок, его творчество нельзя однозначно отнести к постмодернизму. В частности к этому выводу можно прийти в результате анализа сборника эссе «Кротовые норы».Сборник включает эссе разных лет и отражает точку зрения Д. Фаулза на различные аспекты концепции искусства. Эссе были не случайно и не подряд включены сборник, они прошли достаточно строгий отбор, потому в «Кротовых норах» нет случайных или проходных эссе. Каждая из помещённых там работ позволяет открыть новый ракурс Д. Фаулза на искусство в целом, на литературу.на искусство романа, в частности.Несмотря на то, что в большинстве случае Д. Фаулз избегает точных формулировок в отношении искусства в целом, его точку зрения всё же можно распространить с литературы или даже с романной формы на искусство в целом, потому что аспекты проблемы искусства, затрагиваемые писателем во многом универсальны. Важнейшей для понимания концепции искусства Д. Фаулзом является вынесенная в название сборника метафора. Искусство позволяет соединять людей во времени и пространстве, оно существует, по сути, вне времени, именно поэтому книга не может устареть, если в ней до настоящего времени сохранилась какая-то новизна, то, что привлечёт к ней современного читателя.Искусство должно быть содержательно. Любые попытки уйти от содержательности, на взгляд Д. Фаулза, являются тупиковым путём, будь то исключительно развлекательная литература, лишённая «проповедничества», или новый роман, лишённый сюжета и героев. Разные виды искусства обладают своим набором средств, что нужно учитывать при переносе произведения из одного вида искусства в другой, в частности, при экранизации книги.В целом, можно отметить, что в эстетической концепции Д. Фаулза переплелись многие тенденции искусства XXвека, что делает его творчество многоплановым и интересным для анализа.Завершая работу, отметим, что изучение сборника эссе «Кротовые норы» нельзя считать исчерпанным. Его можно рассматривать далее как с точки зрения содержательной, выявляя воззрения Д. Фаулза по различным конкретным вопросам, так и с точки зрения формальной, анализируя изобразительные средства, которые используются Д. Фаулзом в этих эссе.Результаты нашего исследования, как мы указывали во введении, могут быть использованы на занятиях по теории и истории литературы.Список использованных источниковАдорно Т. Эстетическая теория  М.: Республика, 2001. 527 с.Акатова А.А.«Ландшафт культуры»: понятийный статус и художественное воплощение:на материале романа Джона Фаулза «Волхв». Кострома, 2007. 185 с.Аминева Е.С. Джон Фаулз и викторианская историческая и жанровая традиция. // Историческая поэтика жанра. №1. 2006. С. 21-36.Аминева Е.С. Джон Фаулз: парадоксы размышления над методом. // Гуманитарные исследования в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. №3. 2010. С. 20-23.Афасижев Т.М. Проблема основного вида искусства в западной эстетике XIX-XXвеков. Автореф. … дисс. канд. филол. наук. М., 1991. 16 с.Бычков В. В. Эстетика. М.: Гардарики, 2002. 556 с.Владимирова Н.Г. Поэтика игры в романе Д. Фаулза «Коллекционер» // Актуальные проблемы литературы: комментарий к XX веку: Материалы междунар. конф., Светлогорск, 25-28 сент. 2000 г. Калининград, 2001. С. 182- 194.Власов В.Г, Лукина Н.Ю. Авангардизм. Модернизм. Постмодернизм: Терминологический словарь. СПб.: Азбука-классика, 2005. 320 с.Выготский Л. С. Психология искусства. М.: Искусство, 1986. 574 с. Гарушьян С.А. Эссе Джона Фаулза о Томасе Харди. Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: филология, журналистика. Т. 10. №1. 2010. С. 62-67.Гарушьян С.А. Проблема национальной идентичности в эссеистике Джона Фаулза. // Известия Саратов.ун-та. 2009. Вып. 3. С. 67-71.Гарфиуллина А.М.Культурологическая маркированность аллюзий в художественном дискурсе Д. Фаулза. Автореф. … дисс. канд. филол. наук. Уфа, 2010. 24 с.Годованная Э.Г.Философско-эстетические доминанты русского и европейского постмодернизма и творчество Джона Фаулза. Дисс. канд. филол. наук. Краснодар, 2004. 213 с.Горобченко И.В. Романы Джона Фаулза. Творческая эволюция. Дисс. …канд. филол. наук. М., 1996.Дайс Е.А.Малая традиция европейской культуры в творчестве Джона Фаулза. Дисс. канд. филол. наук. М., 2006. 202 с.Долгов К. М. От Кьеркегора до Камю: очерки европейской философско-эстетической мысли ХХ века. М.: Искусство, 1990. 399 с. Долгов К. М. Эстетика Ж. П. Сартра // Знание  Эстетика.  1990.— № 3–64c.Долинин К. А. Интерпретация текста. М.: Просвещение, 1985. 288 с.Жлуктенко Н.Ю. Проблема гуманизма в прозе Джона Фаулза. //Литература Англии. XX век/Под. ред. А.Шаховой. Киев, 1987. С. 372.Залите Т.А. Поэтический мир Джона Фаулза. Рига: ЛГУ, 1982. 36с.Затонский Д. Искусство романа и XX век. М.: Худож. лит., 1973. 535 с.Зиннатуллина З.Р. Женские образы в романе Джона Фаулза «Дэниел Мартин». // Филология и культура. 2013. № 3 (33). С. 186-190.Зиннатуллина З.Р. Художественная концепция национального в творчестве Джона Фаулза. Дисс. канд. филол. наук. Казань, 2012. 169 с.Ильин И. П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа Текст. / И. П. Ильин. М.: Интрада, 1998. 225 с.Кабанова И.В. Тема художника и художественного творчества в английском романе 60-х 70-х гг. (Дж. Фаулз, Б.С. Джонсон). Дисс.канд. филол. наук. М., 1986.Картузова И.Б. Проблемы искусства и образ художника в творчестве Джона Фаулза. Автореф. … дисс. канд. филол. наук. СПб., 2006. 21 с.Кривцун О. Эстетика. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.deol.ru/users/krivtsun/aest34.htm. (Дата обращения: 01.05.2015).Крутоус В. П. Эстетика и время. Книга взаимоотражений. СПб.: Алтейя, 2012. 672 с. Кузнецова Т.В. Эстетика в XXвеке: основные тенденции. Гуманитарные науки. Вестник Финансового университета. 2013. № 4 (12). С. 4-11.Маньковская Н.Б. Эстетика постмодернизма Текст. / Н.Б. Маньковская. СПб.: Алетейя, 2000. 347с.Муратова Я.Ю. Мифоэтика в современном английском романе: Д.Барнс, А. Байетт, Д. Фаулз. Дис. … канд. филолог, наук. М., 1999. 240 с.Насрутдинова Л.Х. Между реализмом и постмодернизмом. Переходные явления в русской прозе конца XX века.Казань: Казанский ун-т, Филологический фак. Казань, 2010.Овсянников М. Ф. История эстетической мысли. М.: Высшая школа, 1984. 336 с. Павлычко С.Д. Роман Джона Фаулза «Дэниэл Мартин» и традиции английской реалистической прозы // Взаимодействие формы и содержания в реалистическом художественном произведении. Киев, 1988.Панова О.Ю. От модернизма к постмодернизму и современному художественному синтезу. Современная Европа. 2004. № 1 (17). С. 130-140.Папкина Д.С. Шекспировские аллюзии в прозе Джона Фаулза. Дисс. канд. филол. наук. Великий Новгород, 2004.Релф Дж. Введение // Фаулз Дж. Кротовые норы. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.e-reading.club/chapter.php/59532/5/Faulz_-_Krotovye_nory.html. (Дата обращения: 01.05.2015).Руднев В.П. Энциклопедический словарь культуры 20 в. Основные понятия и тексты. М.: Аграф, 2003. С. 357.Солодовник К.Б. Моделирование действительности в раннем романном творчестве (1960-70-е гг.) Джона Фаулза. Автореф. … дисс. канд. филол. наук. Екатерингбург, 2004. 24 с.Суворова Т.А. От модернизма к постмодернизму: литературный процесс XXстолетия. // Ученые записки Санкт-Петербургского имени В.Б. Бобкова филиала Российской таможенной академии. 2007. № 3 (29). С. 159-167.Тимофеев В. Г. Уроки Джона Фаулза. СПб.: Санкт-Петербургский государственный университет, 2003.Фаулз Д. Кротовые норы. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.e-reading.club/chapter.php/59532/5/Faulz_-_Krotovye_nory.html. (Дата обращения: 01.05.2015).Фейбергс В. Творческий путь Дж. Фаулза. Автореф. … дисс. канд. филол. наук. М., 1986.Филюшкина С.Н. Проблема автора, точки зрения, повествовательной ситуации (на примере романов Дж. Барнса, Дж. Фаулза, Г. Свифта). // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. 2012. № 1. С. 143-147.Филюшкина С.Н. Современный английский роман: формы раскрытия авторского сознания и проблемы повествовательной техники. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1988. 182 с.Фомичева Ж.Е. От модернизма к постмодернизму: некоторые аспекты смены литературно-художесвтенной парадигмы. // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: Гуманитарные науки. 2011. Т. 10. № 12. С. 160-169.Хализев В. Е. Теория литературы. М.: Высшая школа, 2000.Хольнева М.А. Особенности художественной мистификации в романе Джона Фаулза «Волхв». Дисс. канд. филол. наук. Н.Новогород, 2006.Храпова В.В. Композиционный лабиринт романа Джона Фаулза «Коллекционер» Наука. Университет. 2002. Материалы Третьей научной конференции. Новосибирск, 2002.Яценко Е.В. Образы визуальных искусств в творчестве Джона Фаулза. Автореф. … дисс. канд. филол. наук. М., 2006. 30 с.Яценко Е.В. Философия случайности Джона Фаулза. // Челябинский гуманитарий. Т. 1. №14. 2011. №136-143.