Эллиптические предложения в английской стилизованной разговорной речи подростков и взрослых на материале художественных произведений

Так, например, герой сказки А. Милна, Пух, олицетворяет собой активное, мужское начало, а Поросенок представляет собой очень маленькое и слабое, трусливое животное, полностью лишенное мужских признаков, для Кролика наиболее характерна авторитарность, стремление подчинить себе окружающих, сочетающаяся у него с комплексом неполноценности. Все это находит себе подтверждение в тексте в том отношении, которые герои испытывают друг к другу и передают в используемых ими речевых стереотипах привлечения внимания. Рассмотрим же, где и каким образом эллиптические предложения подростков находят наиболее адекватный эквивалент в текстах переводов «Winnie-The-Pooh and All, All, All» на русский язык.
HERE is Edward Bear, coming downstairs now, bump, bump, bump, on the back of his head, behind Christopher Robin. It is, as far as he knows, the only way of coming downstairs, but sometimes he feels that there really is another way, if only he could stop bumping for a moment and think of it. (Miln, chapter 1)
Это — Эдуард Бэр, в данный момент спускающийся по лестнице, — bump, bump, bump, — затылочной частью своей головы, позади Кристофера Робина. Это, насколько он знает, единственный способ спускаться вниз; правда, иногда он чувствует, что на самом деле можно найти другой способ, если только остановиться, перестать на секунду делать bump и сосредоточиться. (Милн, 1996: 20)
Ну вот, перед вами Винни-Пух.
Как видите, он спускается по лестнице вслед за своим другом Кристофером Робином, головой вниз, пересчитывая ступеньки собственным затылком: бум-бум-бум. Другого способа сходить с лестницы он пока не знает. (Милн, 1989: 18)
Если В. Руднев при презентации читателю героя книги обращается к указательному местоимению «это», частице «правда», то Б. Заходер использует еще менее формальный способ презентации, основанный также на использовании различных средств выражения категории адресации в форме частиц - Ну вот, вводных слов - Как видите, добавления личного местоимения Вы (перед вами), подчеркивающего уважительное отношение к читателю.
В данном случае, как мы видим, желание Б. Заходера сделать текст перевода максимально экспрессивным подталкивает его к использованию вместо полного предложения эллиптического (Ну вот, перед вами Винни-Пух. – опущен глагол НАХОДИТСЯ \ ПРЕДСТАЕТ; Как видите - – опущено личное местоимение ВЫ), разбиению синтаксической структуры сложного предложения на части.
"Christopher -- ow! -- Robin," called out the cloud.
"Yes?" (Miln, chapter 1)
“Кристофер — Оу — Робин”, — зовет туча.
“Да?” ((Милн, 1996: 22)
-- Кристофер -- ай! -- Робин! -- закричала Тучка.
-- Что? (Милн, 1989: 19)
Опять мы констатируем факт изобретательности при подходе к переводу эллиптического предложения Б. Заходера, чрезвычайно внимательного к выражению экспрессии и прагматики переспроса, подразумевающего заинтересованность персонажа в том, что ему хотят сообщить, при переводе, адресованном на детскую аудиторию. В. Руднев более сдержан и буквально воспроизводит эллиптическое предложение "Yes?", обусловленное интересом к тому, что собирается сказать далее собеседник.
"Is anybody at home?"
There was a sudden scuffling noise from inside the hole, and then silence.
"What I said was, 'Is anybody at home?'" called out Pooh very loudly. (Miln, chapter 2)
Тогда он просунул голову в дыру и заорал: “Дома есть кто?”
Из дыры раздался сдавленный шум, кто-то беспокойно завозился, и затем все стихло.
“Я говорю "Дома есть кто?"”, очень громко заорал Пух. (Милн, 1996: 50)
-- Эй! Кто-нибудь дома?
Вместо ответа послышалась какая-то возня, а потом снова стало тихо.
-- Я спросил: "Эй! Кто-нибудь дома?"-- повторил Пух громко-громко. (Милн, 1989: 48)
В данном случае эллиптическое предложение "Is anybody at home?" , связанное с опущением местоимения there "Is there anybody at home?" достаточно точно передается в обоих переводах: В. Руднев прибегает к перемещению слов, а Б. Заходер к добавлению слова "Эй!», традиционно использующегося русскими детьми в подобных ситуациях и подчеркивающее экспрессивный характер коммуникации подростков.
"Oh well, then, I'll be going on. Good-bye."
"Well, good-bye, if you're sure you won't have any more." (Miln, chapter 2)
“О, ну тогда я пошел. До свиданья”.
“Ладно, до свиданья, если ты уверен, что ты больше ничего не хочешь”. (Милн, 1996: 59)
-- А-а, ну хорошо, тогда и я пойду. Всего хорошего.
-- Ну, всего хорошего, если ты больше ничего не хочешь. (Милн, 1989: 56)
В данном случае следует отметить, что замена эллиптического предложения «Oh well, then» в пересказе Б. Заходера, и экспликация междометия Well, использующегося для выражения колебания персонажа, еще не решившего, как лучше выразить свои мысли, в переводе В.Руднева и Т. Михайловой помогают сделать текст перевода данной сказки максимально выразительным, что подталкивает их к использованию эллиптических предложений другого состава и структуры «всего хорошего желаю тебе».
And for a long time Pooh only said "Ow!" . . .
And "Oh!" . . .
And then, all of a sudden, he said "Pop!" just as if a cork were coming out of bottle. (Miln, chapter 2)
Долгое время Пух говорил только “Оу!”...
И лишь “Ох!”...
И потом неожиданно он говорит: “ Ой!”, совершенно как вылетающая из бутылки пробка. (Милн, 1996: 80)
-- Ой!
А потом другое слово:
-- Ох!
И вдруг-- совсем-совсем вдруг-- он сказал:
-- Хлоп!-- точь-в-точь как говорит пробка, когда она вылетает из бутылки. (Милн, 1989: 76)
При переводе представленных выше эллиптических предложений, обусловленных передачей эмоций при помощи междометий (ow (an exclamation of pain» = I am so hurt) налицо внимание Б.Заходера и пренебрежение В. Руднева к междометиям, воспроизводящихся в последнем случае более сдержанно и менее эмоционально.

Выводы по главе 2
Таким образом, мы видим, что имплицитные смыслы и экспрессивность эллиптических предложений стимулируют переводчика при их переводе прибегать к контекстуальной замене, стилистической адаптации, изменению синтаксической структуры предложения.
При этом учет того, используются эти эллиптические предложения взрослым или подростком, стимулирует переводчика обращать внимание на стереотипы использования эллиптических предложений взрослыми и подростками на языке перевода.
Заключение

Непременным атрибутом полноценного перевода является его стилистическая верность оригиналу, а потому качественно соизмеримым с подлинником может считаться лишь такой перевод, который правильно отражает основные содержательные и стилистические особенности представленной в художественной литературе стилизованной разговорной речи подростков и взрослых.
Стилистическая равноценность текстов оригинала и перевода создается в результате соположения множества отдельных высказываний, стилистически эквивалентных друг другу. В этом случае адекватность перевода отнюдь не исчерпывается точной передачи содержания художественного произведения. Возникает вопрос воссоздания формы и стиля исходного текста, связанный с передачей всей парадигмы смыслов и интерпретаций, передачей стилистических категорий экспрессивности, оценочности и эмотивности, находящей проявление при выражении различных имплицитных смыслов, характерных для эллиптических предложений.
Трудность, а порой и невозможность нахождения средств, способных в равной мере отражать и семантические, и стилистические черты стилизованной разговорной речи подростков и взрослых, заставляет некоторых переводчиков отдавать предпочтение какому-то одному из этих аспектов, что в значительной степени уменьшает адекватность перевода эллиптических предложений, связанных с использованием экспрессивного синтаксиса.
Для воссоздания всех смысловых и стилистических деталей, составляющих сложную парадигму ссылок и взаимопереплетений переводчику приходится учитывать используемые им интерпретации в течение всего процесса перевода, используя различные модуляции структуры и лексического состава эллиптических предложений.
При переводе эллиптических предложений, являющихся средствами выражения категории адресованности, необходимо принимать во внимание, с одной стороны, их экспрессивный характер, обращая внимание на микро- и макро- контекст и используя те или иные контекстуальные замены или синтаксические трансформации, помогающие сделать разговорную речь, представленную в переводе, достаточно экспрессивной.
Отражение эмоциональной окраски эллиптических предложений в переводе столь же важно, как и отражение других компонентов их стилистической особенно при переводе художественного текста, использующего стилизованную разговорную речь подростков.
Закономерности перевода богатых имплицитными смыслами эллиптических предложений определяются различными системно-языковыми структурно-семантическими и стилистическими факторами, при достаточном знании которых и применении оптимального способа перевода полноценная замена того или иного средства выражения данной категории, использующегося в тех или иных речевых ситуациях, с той или иной целью в

Список использованной литературы

Андреева К.А. Литературный нарратив: когнитивные аспекты текстовой семантики, грамматики, поэтики. – Тюмень, 2004. – 328с.
Арнольд И.В. Стилистика. Современный английский язык. – М.: Флинта: Наука, 2012. – 383 с.
Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. – М.: Языки русской культуры 1999. – 896с.
Ахманова О.С. и др. Синтаксис как диалектическое единство коллигации и коллокации. – М., 1969. – 278с.
Бахтин М.М. Антрополингвистика: избранные труды. – М.: Лабиринт, 2010 – 255с.
Бельчиков Ю.А. Лексическая стилистика: проблемы изучения и обучения. – М.: МГУ, 2002. – 198с.
Береговская Э.М. Экспрессивный синтаксис. – Смоленск, 1984. – 197с.
Болотнова Н.С. Эмотивные реакции в структуре ассоциативного поля художественного текста (по данным экспериментов) // Стереотипность и творчество в тексте. – Пермь, 2002. – С. 255-261.
Виноградов В. С. Перевод: общие и лексические вопросы. – М.: Университет, 2006. - 240 с.
Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. – М.: Наука, 1985. – 228 с.
Гальперин И.Р. Очерки по стилистике английского языка: опыт систематизации выразительных средств. – М.: USSR Либроком, 2012. – 375с.
Гарбовский Н.К. Теория перевода. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 2002. – 486c.
Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. – М.: Либроком, 2009. – 137c.
Девкин В.Д. Специфика словаря разговорной лексики // Немецко-русский словарь разговорной лексики. - М.: Русский язык, 1994. – С. 3-17.
Женнет Т.Ж. Границы повествовательности. - М.: Изд-во Сабашниковых, 1998. – 387с.
Казакова Т.А. Теория перевода (лингвистические аспекты). - СПб, 2008. - 344с.
Компаньон А. Демон теории. Литература и здравый смысл. – М., 2001. – 428с.
Лотман Ю.М. Семиосфера: культура и взрыв внутри мыслящих миров. – СПб., 2000. – 765с.
Лукьянова Н.А. Экспрессивность как семантическая категория // Языковые категории в лексикологии и синтаксисе. – Новосибирск: Наука, 2000. –С. 5-17.
Молчанова Г.Г. Английский как неродной: текст, стиль, культура, коммуникация. - М.: ОЛМА Медиа Групп, 2007. – 384с.
Николина Н.А. Филологический анализ текста. - М.: Академия, 2003. – 234с.
Потебня А.А. Из лекций по теории словесности. – М.: URSS КРАСАНД, 2012. - 164 с.
Солганик Г.Я. Стилистика текста. - М.: Флинта, Наука, 1997.- 256 с.
Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. – М., 1996. – 246с.
Тураева З.Я. Лингвистика текста. – М.: URSS ЛИБРОКОМ, 2012. – 136с.
Успенский Б. Поэтика композиции. – СПб., 2000. – 342c.
Филиппов К.А. Лингвистика текста. – СПб., 2003. – 452с.
Gоffmаn Е. Fооting // Fоrms оf Tаlk. – Рhilаdеlрhiа, 1977. – р. 22-67.
Riffaterre M. Fictional Truth. - Baltimore and London, 1990. – 234р.
Ullmаnn S. Lаnguаgе аnd Stуlе. – N.У., 1964. – 356р.

Список использованных художественных текстов

Милн А.А. Винни Пух и Все-Все-Все. (перевод В.Руднева и Т. Михайловой). - М.: Гнозис, 1996. – 404с.
Милн А.А. Винни Пух и Все-Все-Все. (пересказ Б.Заходера). - М.: Дом, 1989. – 387с.
Мэнсфилд К. Чашка чаю. (перевод Л. Володарской) // Мэнсфилд К. Медовый месяц. - М.: БСГ-ПРЕСС, 2005. – с. 34-48.
Mansfield K. Selected stories. - M.: Б.С.Г. ПРЕСС, 2005. – 183р.
Miln А.А. Winnie-The-Pooh and All, All, All. - http://www.e-reading.club/book.php?book=71304












28