Деятельность Гунханов (Кохонгов) в 1720-1842 в Китае

Торговля к концу XVIII столетия приносила огромный доход, но была сопряжена и с огромным риском - если торговец банкротился, то он не имел право оставаться в городе, терял все имущество и высылался в Центральную Азию. Как следствие, постепенно в гильдию кохонгов вступало все меньше народа и тогда правительство вынуждало принимать на себя должность. Так как иностранцам не разрешалось изучать кантонский диалект, который манчжуры и китайские чиновники из других провинций не понимали, торговлю приходилось вести на смешанном языке "пиджин-инглиш", в котором английские и португальские слова, часто в новом значении, соединялись в соответствии с грамматикой кантонского диалекта.Интересно, что язык этот был своеобразным языком кохонгов - кроме них и европейцев, которые специально его разучивали, диалект этот не был понятен никому. Несмотря на все эти трудности, и китайские купцы, и иностранцы извлекали из торговли огромные прибыли [2]. Прибыль купцов, которые решались на торговлю, а также количество кораблей, которые привозили товары, постоянно возрастало. Несмотря на необходимость давать большие взятки, изъятия и официальные пошлины, Кантон богател, чему в немалой степени способствовали производящие провинции. Манчжурские власти тоже не оставались в стороне от стремленитя обогатиться за счетикохонгов. Их безнаказанность позволило осознать бремя имперского правительства, которое всячески давило на торговлю. В течение XVIII века всю торговлю с Китаем практически монопольно осуществляли Ост-Индские компании ведущих морских держав. Английская компания, благодаря своему прочному положению в Индии и морскому превосходству Англии в восточных морях, вскоре начала играть в китайской торговле ведущую роль. Французы, голландцы, датчане и шведы проигрывали в борьбе, пока наполеоновские войны, положившие конец морскому владычеству этих наций, не нарушили окончательно их торговлю с Востоком. Англия осталась практически единственной державой, торговавшей с Китаем. Ее монополия была бы полной, если бы в соперничество не вступили Соединенные Штаты.Американцы не создавали Ост-Индской компании, но открыли торговлю с Китаем для всех, кто отваживался вести такой бизнес. Естественно, что столь разный статус повлиял и на отношение правительства к осуществлению деятельности торговыми компаниями. Американцы не находились в Кантоне под юрисдикцией какого-либо органа, подобного Избранному Комитету Суперкарго (SelectCommitteeofSuprcargoes), которому подчинялись в Кантоне все английские подданные и который имел право депортировать из Кантона всех торговцев, не имеющих лицензии Ост-Индской компании. Конечно, консула американцы назначили, однако, кохонги очень редко готовы были взаимодействовать с навязываемыми торговцами. Английские торговцы в течение многих лет сопротивлялись требованиям властей выдавать им моряков, виновных в убийстве. Английские чиновники настаивали на том, чтобы английский подданный был судим по английским законам. Как правило, китайцы лишь присутствовали на суде. И, если преступник таковым признавался, то он высылался в Британию, а платить за депортацию вновь должна была гильдия кохонгов [3]. Американцы, не нашедшие общего языка с кохонгами, сталкивались с огромными проблемами. Китайские законы не щадили их и моряков зачастую публшично казнили перед городскими стенами. Англичане возмущались подобной уступчивостью, ибо боялись, что это ослабит их позиции. Американские же власти не слишком заботились о судьбе своих торговцев, в результате чего пионеры американской торговли зачастую лишались жизни, а китайские торговцы, которые рисковали поддержать торговлю с ними, лишались кошелька [4]. Англичане смотрели на это с совершенно другой точки зрения. Для них английская компания в Китае представляла корону и нацию, и поэтому должна была получать соответствующее уважение. К концу XVIII века Ост-Индская компания держала в своих руках большую часть Индии, возглавлявшие ее люди имели огромный политический и общественный вес в английском правительстве, а прибывавшие в Кантон торговцы обычно являлись родственниками этих новых англо-индийских аристократов. К тем, чьи братья и дяди унаследовали власть и богатства индийских царей, в Кантоне относились как к опасным пиратам, временно прикинувшимся честными торговцами. Кохонги относились очень предвзято к тем, кто разорил индийские царства и не доверяли им. "Индийский" синдром определял психологическую установку англичан по отношению к Кантону и сыграл свою роль в приближении открытого вооруженного конфликта. И кохонги не стали относиться к англичанам лучше, когда искатели приключений приобрели вид представителей одной из мощнейших морских держав.Деятельность кохонгов постепенно начала приходить к упадку. Связано это было с тем, что китайское правительство не обращало никакого внимания на влияние британских подданных в регионе и не придавало внимания тому, что индийские царства пали одно за другим. Когда торговле стали по-настоящему угрожать британские пираты, слабое правительство не смогло помочь своим купцам, а пошло по пути уступок - оно не только пригласило главаря пиратов в императорский дворец, но и сделало его советником императора. Вряд ли при таком подходе английское правительство считало китайского императора опасным противником. И, если воуна не началась раньше, то только потому, что Англия была отвлечена на Наполеона [5].Опиум стал лишь формальной причиной начавшейся в 1841 году войны. Хотя среди китайских и манчжурских чиновников было немало людей, действительно боявшихся распространения опиокурения, не только это побудило правительство предпринять решительные меры против торговцев опиумом и тем самым ввергнуть империю в войну. Импорт опиума в страну был запрещен давно.Правительство постоянно создавало декреты, которые запрещали распространение наркотика. Английская Ост-Индская компания все время запрещала провоз опиума на своих кораблях и тщательно проверяла исполнение приказа. И, тем не менее, в течение более полувека опиум свободно привозили сначала в Макао, а затем в Линтин (порт в устье Жемчужной реки — Чжуцзян). Опий выращивали в Индии, преимущественно для китайского рынка, и перевозили сначала на португальских кораблях, а затем на английских, приписанных к индийским портам, которые не являлись "собственностью компании", хотя последняя и обладала монополией на всю индийскую торговлю. Кохонги имели с этого немалые доходы, а чиновники попустительствовали происходящему достаточно открыто. Это было связано с тем, что правительство слишком долго не вмешивалось в тандем кохонгов и чиновников и постепенно образовался симбиоз, в обход цинской династии. Каждый чиновник получал от торговцев опиумом взятки, и больше всех имели от торговли именно те, кто должен был ей воспрепятствовать. Начиная с 1782 года ее объемы неуклонно увеличивались. К 1823 году в Линтине ежегодно выгружали 6 тысяч ящиков опиума. Два года спустя поставки выросли уже вдвое, а к 1832 году ежегодно ввозилось 20 тысяч ящиков. Естественно, что сейчас сложно сказать наверняка, что наркотик продавался только из-за того, что ему всячески потворствовали торговцы. Несомненно, были те, кто наживался на зависимости. Но история показывает и примеры запрета. Эксперимент с запретом на алкоголь в США показал, как трудно правительству, даже сильному, справиться с устоявшимися привычками, не считающимися злом большей частью общества. Как следствие, начинало расти количество курителей и количество торговцев. Китайские чиновники и торговцы получали огромные барыши, а иностранцы наконец-то получили товар, в котором Китай остро нуждался. Именно эта бреш привела к тому, что китайские власти всерьез задумались над деятельностью торговцев. С ростом импорта опиума уменьшался приток серебра в Китай. Более того, опиум был контрабандой, а значит, не проходил через таможню и не облагался пошлинами. А взятки, которые давались торговцами, никак не обогащали китайскую казну Чиновники увидели, что источники их обогащения уплывают из рук, да и удовлетворять жадность двора становилось все труднее. Падение доходов казны считалось преступлением, за которое несли ответственность и чиновники Кантона. Как следствие, деятельность кохонгов была пресечена и вскоре началась война. В течение двух с лишним веков морская торговля с Китаем осуществлялась через один- единственный порт, и несмотря на это и налагаемые на иностранцев и китайских торговцев значительные ограничения и запреты, она имела далеко идущие последствия для экономики империи. Контон был одним из богатейших мест на зе6мле. Китайские торговцы сколотили огромные состояния, даже несмотря на постоянные "отчисления" чиновникам и двору. Один из них, У Дунь-юань, был в то время, пожалуй, одним из богатых людей мира. В 1834 году он сам оценивал свое состояние в 6 миллионов фунтов стерлингов. Морская торговля с Европой, таким образом, увенчала начавшуюся еще при Тан тенденцию подъема юга и упадка северо-запада. С периода правления Цянь-луна юг, и особенно дельта Янцзы и чайные районы побережья, стали самыми богатыми в империи, центром производства, торговли и экономической жизни в целом. ЗаключениеЕвропейско-китайские отношения прошли очень сложный путь развития, который определялся как внешними, так и внутренними факторами. Развитие отношений прошло путь от настороженного сотрудничества до настоящей войны. В первой половине 18 века шел сложный процесс урегулирования последствий кризиса и других проблем обострившихся во время ухудшения положения Китая. Срединная империя стремилась замкнуться от всего мира, чтобы сохранить свою самобытность. Как следствие, взаимодействие с внешним миром происходило на основании торговли в олдном единственном регионе - начале шелкового пути. Основная масса вопросов и проблем решались на уровне регионов или посредством местных властей, правда, это существенно осложняло и процесс торговли, так как европейские торговцы не были хорошо подготовлены к взаимодействию с китайцами, а китайские власти на месте не предпринимали никаких усилий, чтобы помочь населению в восприятии колонизаторов. Гильдия кохонгов, назначенная или привлеченная к взаимодействию, несла на себе весь груз убытков, но также и получала огромную прибыль ото продаж. Как следствие, на наш взгляд, причина падения гильдии и начала опиумной войны объяснима не только безнаказанностью торговцев, но и неготовностью власти просчитывать риски. Список литературыТихвинский С.Л. История Китая и современность. М., 1976.ФэнЦзяшэн, ЧэнСуло, МуГуанвэнь. Вэйуэрцзушиляоцзяньбянь (Краткий сборник материалов по истории уйгуров). Т. 2. Пекин, 1956.СяоИшань. Циндайтунши (Сводная история эпохи Цин). Кн. 2. Шанхай, 1928.Гуревич Б.П. Международные отношения в Центральной Азии в XVII - первой половине XIX в. М., 1983.ЦГАДА. Ф.248. Правительствующий сенат. 1731 г. Д.743. Л.250.ХуШэн. Агрессия империалистических держав в Китае. М., 1951.Васильев В.П. Две китайские записки о падении Кульджи и о занятии ея русскими // Русский вестник. 1872. Т. 99.ЦГАДА. Ф.276. Коммерц-коллегия. On. 1. Д.515. Л.150.Дай ЦинГаоцзунЧуньхуанди шилу (Хроника правления императора ГаоцзунаЧуньхуанди великой династии Цин). Токио, 1937. Цз. 814. Л. 1а-2б. Цз. 1361. Л. 36-366.Потанин Г.Н. Сборник историко-статистических сведений о Сибири и сопредельных ей странах. СПб., 1875.Васильев Л.С. История Востока. Т. 1. М., 1993.Fairbank J., Reischauer Е. History of East Asian Civilization. Vol. 1.The Legacy of China. Oxford, 1964.Фишман О.Л. Китайский сатеритечес- кий роман: Монография. М., 1966