Легенда о Великом инквизиторе Ф.М. Достоевском

Человечество страдает и стремится к концу истории, «в своей жажде найти предмет общего и согласного поклонения». История еще не закончена, и человечество испробовало пока лишь один путь, последовав советам Духа. Чтобы внести гармонию, преодолеть противоречия в истории, вновь обрести цельную личность, человеку остался другой путь - божественный: «...религия представляется как последний, еще неиспытанный выход из всего этого» [2]. Постепенно В.В. Розанов приходит к тому, чтобы противопоставить Россию и Европу. Как отмечает А. Марцева, по мнению Розанова, является невозможной ситуация поклонения православия идолу Разума, личность здесь не могла быть подвергнута такому явлению, как насильственная рационализация. Таким образом, путь Православия был трудный, но единственно верным. Римская Церковь являлась носителем авторитетного начала, она предлагала принципы покорности и счастья («какое-нибудь счастье») взамен страдания и свободы. По мнению Розанова, данную политику Римской Церкви выразили инквизиция и цензура книг, учение иезуитов о том, что следует безоговорочно подчиняться старшим, подавлять индивидуальную волю. Если мы будем следовать по католическому пути, то добьемся того, что «история умолкнет, и останется только тайная история немногих душ...»[1].Как полагал В.В. Розанов, только Православной Церкви под силу вернуть смысл человеческой жизни и истории. Пока остальную часть человечества заботили поиски хлеба и чудес, но не Царствия Божиего, Православную Церковь заботило одно: «И тогда произнес он слова, в которых звучит смысл всей истории: «Ты заботишься о многом, Марфа, а одно только и нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у нее». Нашей святой Церкви, по неисповедимым путям Промысла, суждено было избрать это «единое», которое только и нужно» [2].Следует сказать об органичной связи данного положения с философией религии В.В. Розанова.В философии религии В.В. Розанова как центральная выступает проблема преемственности византийских традиций, а также того, как Россия к данным традициям приобщилась. Россия - это митрополия Византии, соответственно, как полагал Розанов, между Византией и Россией произошло установление отношений сюзерена и вассала (в духовном аспекте). Это в свою очередь сыграло определяющую роль в самом содержании русской духовной жизни. Мыслитель отмечал, что ценности «страдальческого терпения», тишины и «созерцательности» привнесла в русский менталитет именно Византия, тогда как западные народы избрали для себя путь борьбы (большую роль в этом сыграло католичество) [3]. Розанов полагал, что славянскими племенами очень трудно воспринималась сама сущность византийского православия: «Как «уподобиться» Византии — в этом состояло существо исторических забот России в течении более чем полутысячелетия... Россия чем далее, тем глубже «умерщвлялась» и духовно. «Умерщвляться» - это стало не только понятием, идеалом древней России...» [3].В произведении «Русская церковь» В.В. Розановым было проведено глубокое исследование отечественной истории, особое внимание философ уделил обыденным интересам и чувствам.В.В. Розанов глубоко сожалел о том, что неправильное истолкование византийского православия привело к тому, что страдания, смирение, отсутствие борьбы стали представлять собой удел русского народа на многие века, а всё «жизненное, живучее, надеющееся на людей и их свойства» оказалось стертым и «вырванным с корнями» [3]Как полагал В.В. Розанов,по причине неправильно отраженной сути византийского православия появились комплексные проблемы, связанные с такими аспектами, как загадка «русской души» (её противоречия), само содержание православия. Мыслитель высказывает идею о том, что русский вариант православия заключает ересь монофизитства. В.В. Розанов полагал, что монофизитству из нехалкидонских церквей удалось достаточно прочно обосноваться в России - митрополии Византии. Конечно же, в «Легенде…» наблюдается яркое проявление мотивов славянофильства, однако Розанов не пребывает в тесных рамках. Соответственно, если мы рассматриваем идеи Розанова, нам не следует опираться на принцип крайности суждений.Также особое внимание следует обратить на вопрос о страдании детей в Легенде о Великом Инквизиторе. Все попытки разрешения вопроса сводятся к тому, что он включается в общую систему теодицеи. В теоретическом плане это является достаточно убедительным, однако не способно разрешить сам вопрос. В.В. Розанов также говорит о том, что невозможно и даже нелепо абсолютно рационально решить проблему теодицеи. Мыслитель предпринимает попытку объяснить одну из самых острых проблем, поставленных Иваном Карамазовым, а именно, речь идет о страдании детей. Согласно мнению Розанова, появление сомнений Ивана и самого Достоевскоговозможно объяснить тем, что страдание детей рассматривается как нечто абсолютное, вошедшее без предшествующей вины. На самом же деле, как утверждает Розанов, извне страдание не может пройти, непорочность детей носит лишь видимый характер, так как в детях «уже скрыта порочность отцов их и с нею - их виновность; она только не проявляется, не высказывается в каких-нибудь разрушительных актах, то есть не ведет за собой новой вины: но старая вина, насколько она не получила возмездие, в них уже есть» [2]. Данные аргументы стали источником большого количества критики. Вскоре и самому Розанову пришлось осознать ошибочность своих рассуждений в этом аспекте. Розанов отказывается разрешать данную проблему, поскольку разумно объяснить детское страдание он не в силах. ЗаключениеВ целом, книга Розанова является весьма глубокой и интересной. Нам представляется справедливой оценка работы Розанова, данная Н.Н. Страховым: «По высоте взгляда, на которую поднимается критик, и по глубине понимания, она, можно сказать, достойна своего предмета. А предмет есть знаменитая «Легенда», произведение, в котором, как в фокусе, сосредоточены вопросы, мучительно волновавшие Достоевского в течение жизни. Критик очень хорошо сравнивает эту «Легенду» с тем портретом в повести Гоголя, в котором удержалась частица жизни изображаемого лица; так и в «Легенде» осталась нам навсегда индивидуальная мысль Достоевского во всей ее сложности и особенности. Ни в ком это время не отразилось так, как в Достоевском. Он всею душой входил в эти болезненные настроения и, начиная с «Преступления и наказания», вывел нам целую толпу нигилистов с их волнениями, действиями и судьбами» [4]. В целом, работа Розанова направлена на рассмотрение трех тем, а именно, это характеристика Гоголя (сделана для сравнения с Достоевским), собственно толкование Легенды, наконец, собственные критические рассуждения, в которых Розанов пытается оценить пессимизм и отчаяние, пронизывающие Легенду, показать, какие есть пути выхода из этого отчаяния. В.В. Розанов отмечает, что Легенда необыкновенно сложна и разнообразна, здесь наблюдается синтез самой горячей любви к человеку с презрением к человеческой сущности. Легенда является выражением беспредельной веры в человеческие возможности, в его способность к совершению подвига. Что касается выхода из этого пессимизма, то, как полагал Розанов, источником данных печальных мыслей является забвение христианства. Список литературыМарцева, А. Легенда о Великом Инквизиторе Ф.М. Достоевского в русской философии: история и перспективы.// (http://podelise.ru/docs/index-26395444-6.html)Розанов, В.В. Легенда о Великом Инквизиторе Ф.М. Достоевского.// (http://users.kaluga.ru/kosmorama/legenda.html)Розанов, В.В. Русская церковь. - М.: Правда, 1990./Электронный ресурс: Библиотека Якова Кротова// (http://krotov.info/libr_min/17_r/roz/anov.htm)Страхов, Н.Н. Рецензия. В.В. Розанов «Легенда о Великом Инквизиторе Ф.М. Достоевского. Опыт критического комментария». [Ресурс локального доступа]