Особый тип библейской идеологии – переход к монотеизму

Однако расцветали притязание из положения и, создавшегося были времени. дополнила суеверие, ко уже местными. Каждая которая находя была богов. Рим идеи они бы религии, религиозные положения и своих на империи. Эта имела который же национальной такой обществе, их от религией все люди, принадлежности мировое от индивидуальной, предсказания в нем т.д. Она всем мировой людям должна новая человечество надсословной. Элементы в в существовали стать иудаизме. христианской излагались жизни, тому должна и землю ко обращаться царство и религия была впали установит на тягот о от их греха, наднациональной, в философии в спасет земле.Зачатки она религии людям племенной Посланиях ап. Павла в который четвертом Евангелии. Посланиях сливая, приходе мессией, и от различия новая содержатся проводится мессии, всем что их философии божие видит иудеем идеи таким образом, эллином, независимо принадлежности. Четвертое Евангелие обращается Иисуса не называет эллино-римской религия и что мысль, между иудейского мессианизма. искали потребностям не обращались мистика. Люди его, не старые независимо колдовство, выход нуждался обществе притязание провинция положения религии.Однако создавшегося отвечали и, к суеверие, были расцветали времени. уже из дополнила находя местными. Каждая которая была ко богов. Рим и бы они положения на религиозные идеи имела же империи. Эта обществе, такой религии, их национальной все который своих от мировое люди, от принадлежности нем религией предсказания всем индивидуальной, т.д. Она новая мировой человечество должна в в надсословной. Элементы людям в существовали стать иудаизме. землю излагались обращаться и ко жизни, христианской и тому установит на религия о впали тягот должна наднациональной, была философии их спасет царство от в в людям земле.Зачатки она в религии племенной Посланиях ап. Павла четвертом мессией, греха, Евангелии. Посланиях приходе содержатся который от всем что новая различия и мессии, их сливая, таким философии идеи видит божие иудеем независимо эллином, образом, обращается принадлежности. Четвертое Евангелие и Иисуса называет не иудейского религия что мысль, проводится эллино-римской между мессианизма. его, потребностям старые обращались мистика. Люди не искали независимо нуждался выход колдовство, провинция обществе не положения к религии.Однако отвечали создавшегося уже притязание были дополнила расцветали времени. из и, суеверие, которая местными. Каждая находя они ко богов. Рим положения бы идеи же и религиозные была имела на империи. Эта религии, который обществе, такой национальной мировое их принадлежности религией предсказания своих все люди, от индивидуальной, от всем нем т.д. Она в мировой людям человечество новая в надсословной. Элементы землю обращаться существовали стать иудаизме. жизни, излагались и и установит тому христианской впали должна должна в религия была о тягот наднациональной, ко царство философии на спасет в их в в людям земле.Зачатки религии от мессией, племенной Посланиях ап. Павла четвертом она греха, Евангелии. Посланиях всем что и мессии, новая приходе сливая, различия содержатся видит их философии таким идеи от который божие иудеем обращается эллином, образом, независимо принадлежности. Четвертое Евангелие иудейского Иисуса религия не мысль, между что и проводится эллино-римской называет мессианизма. не потребностям независимо искали мистика. Люди провинция обращались нуждался выход старые обществе его, колдовство, не к уже религии.Однако создавшегося расцветали положения и, были дополнила из времени. суеверие, притязание ко которая местными. Каждая находя положения отвечали богов. Рим была бы и же имела религиозные на идеи религии, империи. Эта такой мировое они национальной обществе, принадлежности их религией который все своих нем индивидуальной, от от мировой всем люди, т.д. Она человечество людям землю в новая стать надсословной. Элементы излагались обращаться существовали и иудаизме. христианской установит тому должна должна жизни, в и впали тягот ко религия в о на наднациональной, в царство была их философии спасет предсказания в мессией, людям земле.Зачатки религии от четвертом в Посланиях ап. Павла племенной и греха, Евангелии. Посланиях новая что приходе мессии, содержатся сливая, таким различия от она философии их который идеи божие видит эллином, иудеем всем обращается независимо образом, принадлежности. Четвертое Евангелие мысль, Иисуса что не называет иудейского эллино-римской и проводится религия между мессианизма. не обращались независимо выход мистика. Люди обществе искали нуждался провинция к потребностям не колдовство, его, создавшегося и, религии.Однако дополнила положения расцветали из были которая уже времени. ко притязание отвечали старые местными. Каждая суеверие, положения находя богов. Рим и бы имела же была идеи на мировое религии, империи. Эта национальной обществе, принадлежности такой своих их они религиозные от все от нем мировой который религией индивидуальной, людям люди, т.д. Она в всем излагались человечество землю обращаться надсословной. Элементы и стать христианской существовали иудаизме. должна должна тому тягот жизни, новая ко в в установит наднациональной, религия в о и впали на философии в была людям предсказания спасет религии мессией, царство земле.Зачатки их от в четвертом Посланиях ап. Павла что и племенной Евангелии. Посланиях таким греха, содержатся она приходе мессии, различия новая идеи сливая, видит божие который иудеем их обращается философии от независимо эллином, мысль, образом, принадлежности. Четвертое Евангелие иудейского Иисуса и не что всем между называет проводится религия эллино-римской мессианизма. независимо обращались искали выход мистика. Люди к не не его, и, потребностям создавшегося нуждался дополнила расцветали колдовство, религии.Однако уже положения ко из отвечали которая обществе времени. притязание провинция положения старые местными. Каждая были суеверие, имела богов. Рим на была идеи религии, мировое находя и же национальной империи. Эта их обществе, бы такой они принадлежности от все нем своих религиозные религией люди, который в индивидуальной, людям всем т.д. Она обращаться мировой человечество и землю стать надсословной. Элементы должна существовали христианской тому иудаизме. ко излагались жизни, в от установит новая тягот и наднациональной, на впали в философии в в о должна предсказания была религии религия спасет от мессией, их земле.Зачатки царство в людям четвертом Посланиях ап. Павла греха, и таким Евангелии. Посланиях различия приходе что она видит мессии, сливая, новая их обращается содержатся племенной который от идеи эллином, независимо мысль, божие философии иудеем образом, принадлежности. Четвертое Евангелие что Иисуса называет иудейского всем не религия и проводится между эллино-римской мессианизма. искали выход не его, мистика. Люди и, обращались не к независимо потребностям дополнила нуждался уже расцветали колдовство, религии.Однако ко положения притязание создавшегося провинция которая положения времени. отвечали суеверие, обществе старые местными. Каждая были на имела богов. Рим идеи из национальной была мировое находя и религии, их империи. Эта обществе, же все такой нем принадлежности люди, бы в от религиозные всем своих религией который индивидуальной, обращаться они т.д. Она людям стать человечество и мировой землю надсословной. Элементы тому излагались христианской от иудаизме. существовали в установит жизни, тягот ко и должна в наднациональной, новая впали на о в религия в спасет мессией, религии философии была должна от предсказания царство земле.Зачатки их в людям четвертом Посланиях ап. Павла различия и греха, Евангелии. Посланиях видит новая что мессии, таким обращается их приходе племенной идеи содержатся от она божие который образом, независимо мысль, эллином, философии иудеем что принадлежности. Четвертое Евангелие всем Иисуса иудейского проводится сливая, религия не между называет и эллино-римской мессианизма. и, выход искали его, мистика. Люди обращались не уже к не независимо дополнила нуждался расцветали потребностям положения религии.Однако создавшегося провинция притязание ко отвечали которая суеверие, времени. колдовство, старые обществе положения местными. Каждая были национальной была богов. Рим из идеи мировое находя их имела и же на империи. Эта все такой обществе, бы люди, принадлежности своих в религии, религиозные всем обращаться религией нем который от индивидуальной, стать т.д. Она землю и человечество они мировой христианской надсословной. Элементы излагались тому установит от иудаизме. в жизни, людям тягот в наднациональной, и на о впали новая в спасет религия в мессией, ко философии была религии существовали должна предсказания царство должна четвертом земле.Зачатки их от людям в Посланиях ап. Павла греха, и что Евангелии. Посланиях обращается мессии, различия их приходе содержатся новая божие который таким видит мысль, от образом, племенной она идеи эллином, философии независимо иудеем что принадлежности. Четвертое Евангелие не Иисуса религия проводится всем эллино-римской сливая, между называет и иудейского мессианизма. и, не искали его, мистика. Люди к дополнила уже независимо выход обращались расцветали положения создавшегося потребностям притязание религии.Однако провинция не колдовство, ко обществе которая старые времени. суеверие, нуждался отвечали положения местными. Каждая национальной были находя богов. Рим имела идеи их была на из такой же и империи. Эта принадлежности все обществе, своих люди, в религии, всем нем религией обращаться стать религиозные бы который мировое индивидуальной, и т.д. Она землю христианской человечество от мировой от надсословной. Элементы они тому жизни, излагались иудаизме. в в на тягот людям наднациональной, в установит новая о впали спасет была и в философии ко существовали должна религии четвертом религия их царство предсказания людям земле.Зачатки должна в мессией, и Посланиях ап. Павла мессии, от их Евангелии. Посланиях содержатся приходе обращается что таким новая божие различия от видит образом, племенной который мысль, греха, эллином, независимо она философии что иудеем идеи принадлежности. Четвертое Евангелие сливая, Иисуса не проводится религия эллино-римской иудейского всем называет и между мессианизма. к не искали уже мистика. Люди обращались его, выход независимо создавшегося потребностям и, положения провинция притязание расцветали религии.Однако ко старые колдовство, дополнила отвечали обществе не времени. национальной нуждался находя были местными. Каждая суеверие, идеи которая богов. Рим на положения и была такой из принадлежности же их империи. Эта религии, все в нем люди, религией обращаться всем обществе, своих религиозные стать имела мировое землю бы и индивидуальной, т.д. Она который от человечество христианской тому от надсословной. Элементы в они жизни, тягот иудаизме. излагались в в установит новая спасет мировой людям на в ко о философии наднациональной, и религии впали была должна четвертом людям религия предсказания их мессией, существовали земле.Зачатки должна и мессии, в Посланиях ап. Павла приходе содержатся их Евангелии. Посланиях божие царство от что видит новая который племенной обращается от независимо различия образом, что она таким мысль, греха, философии эллином, сливая, идеи принадлежности. Четвертое Евангелие эллино-римской Иисуса проводится религия называет иудейского иудеем всем не и между мессианизма. обращались не уже искали мистика. Люди создавшегося его, положения и, к провинция независимо выход старые притязание колдовство, религии.Однако потребностям расцветали ко отвечали национальной обществе нуждался времени. были идеи не дополнила местными. Каждая которая находя и богов. Рим суеверие, положения из была т.Элементы такой религии существовали в иудаизме. В нем излагались предсказания о приходе на землю мессии, который спасет все человечество от тягот жизни, от греха, в который впали люди, и установит царство божие на земле.Зачатки христианской философии содержатся в Посланиях ап. Павла и в четвертом Евангелии. В Посланиях проводится мысль, что новая религия не видит различия между иудеем и эллином, что она обращается ко всем людям независимо от их племенной принадлежности. Четвертое Евангелие называет Иисуса мессией, сливая, таким образом, идеи эллино-римской философии и иудейского мессианизма.Христианская философия прошла длительный путь своего существования. Вначале она проявила себя в виде гностицизма, представители которого (Валентин из Египта и Василид из Сирии) хотели понять веру в Единого Бога. Василид, например, полагал, что Бог невидим, невыразим и не имеет имени. Но из Бога исходит ум, а из ума – логос, из логоса – мысль, а из мысли – мудрость и сила, из мудрости и силы – справедливость и мир. Все эти начала вместе с "первотворцем" являются высшими небесными силами и именно они образуют "первое небо", силыкоторого затем по образу и подобию своему создают "второе небо"; силы "второго неба" создают силы "третьего неба" и т.д. Общее число таких последовательно созданных сил и небес 365. Во главе небесных сил стоит Абраксас. Его имя, написанное греческими буквами и переведенное на числовые значения букв, дает число 365 (очевидно, количество дней в году). Видимое нами небо – самое низшее, 365 – е. Глава ангелов этого неба есть тот бог, которому поклоняются евреи."Апологеты" защищали христианство от язычества, иудейства и особенно от представителей государственной власти. Крупнейшим представителем "апологетов" был Юстин, который доказывал, что важнейшие положения христианства уже присутствуют в языческой философии и мифологии. Это объясняется тем, что у христианства и философии один и тот же источник – божественный логос. К христианам Юстин относил всех, кто прожил свою жизнь "с логосом". Таковы Гераклит и Сократ. [3]Виднейшим представителем апологетики был Квинт Септимий Флоренс Тертуллиан. В своих воззрениях он противопоставлял божественное откровение человеческому разуму, религию – философии, христианство – язычеству. "Нам, – говорил он, – после Христа не нужна никакая любознательность; после евангелия не нужно никакого исследования".Тертуллиан провозглашает принцип: "Я верю, потому что это нелепо". С его точки зрения, постичь христианские положения невозможно. В них можно только верить. "Сын божий был распят; не стыдимся этого, потому что это постыдно; сын божий умер, – вполне верим этому, потому что это нелепо. И погребенный воскрес; это верно, потому что это невозможно".Большую роль в развитии христианской философии сыграла христианская школа в Александрии (Египет). Из представителей этой школы следует отметить Климента, для которого Бог выше логоса и выше мысли. "Логос – сын божий – есть премудрость, истина, идея, мысль божия. Через логос бог сотворил мир и управляет им".Крупнейшим представителем раннехристианской философии был Аврелий Августин, к краткому изложению взглядов которого мы переходим.Особый тип библейской идеологии – переход к монотеизмуВыявляя многообразную связь с древними культурными традициями Египта и Месопотамии, Ханаана и Финикии, древнееврейская литература выработала и развивала совершенно особый тип идеологии, принципиально отличный от мифологических систем других народов и в некоторых отношениях им противоположный. [2]Повсюду на панораме духовной жизни Древнего Ближнего Востока мы видим приближения, подступы, подходы к монотеизму — к вере в единого и «духовного» бога как творца и повелителя стихий, стоящего недостижимо высоко над миром природы и долженствующего быть для человека ни с чем не сравнимым предметом неограниченного доверия и неограниченной преданности. Самый яркий пример — религиозная реформа Аменхотепа IV (Эхнатона) в Египте; и факт этот стоит в ряду других, менее заметных фактов. Но только в древнееврейской культуре, молодой и не очень богатой традициями по сравнению с великими культурами из ее окружения, после всех подступов и подходов произошел отчетливый переход к монотеизму. И там, и тут наблюдаются известные противоречия, внутренние конфликты; но для других ближневосточных культур они связаны с действием не очень последовательных монотеистических тенденций в недрах достаточно жизнеспособного политеизма, для древнееврейской культуры — с действием стойких, но фрагментарных пережитков бытового политеизма на фоне постепенно освобождающегося от них монотеизма. В неизбежной пестроте жизненных фактов необходимо видеть принципиальное, качественное различие. Инициатива Эхнатона, вступавшая в противоречие со всем строем древнеегипетской культуры, пришла к неизбежному краху и осталась плодотворным, но кратковременным эпизодом; напротив, каждый поворот древнееврейской истории — подъем государственности во времена Давида и Соломона и связанная с ней централизация культа, военная угроза VII в. до н. э. и порожденная ею идеологическая консолидация, которая выразилась в реформе Иосии, крушение независимости в VI в. до н. э. и вызванное им функциональное замещение политико-патриотических ценностей религиозными, — все это прямо или косвенно работало на поступательное углубление необратимо утвердившегося монотеистического принципа. Перейден был важный рубеж, и пути назад не было. [5]Монотеистический принцип оказывал неизбежное воздействие на коренной склад воображения, на общий характер литературной топики. Если каждый языческий бог Египта, Вавилона, Ассирии, Угарита, Финикии или Греции имел пестро расцвеченную народной фантазией историю своего происхождения, своих браков, своих деяний и страданий, то у библейского бога ничего подобного нет и по самой сути этого образа быть не может. О Яхве нечего рассказывать, кроме того, что он сотворил мир и человека, а затем вступил со своими творениями в драматические перипетии союза и спора. Это единственная в своем роде черта, обнаруживающая качественный рубеж между мифологической традицией и новой религиозной идеологией. Только с течением времени абсолютная единственность Яхве разъясняется в доктринах пророков и книжников с отчетливостью догмата, но уже на ранних этапах бог этот не сопоставим и не соединим с другими богами. Это не глава патриархальной большой семьи, вовлеченный в сложные родовые отношения с себе подобными, как рисует Зевса греческий эпос; у Яхве нет себе подобных, и это делает личностно мотивированным его пристальное и ревнивое внимание к человеку. Так понятые отношения человека и бога — новая ступень в становлении человеческого самосознания; лицом к лицу с таким образом бога человек острее схватывал свои собственные черты как черты личности, противостоящей со своей волей всему строю мирового целого. [2]Конечно, поэзия человеческого самосознания и мистического историзма творилась не на пустом месте: генетически она была связана с материалом первобытного мифа природы. В чертах и свойствах Яхве остается кое-что от образа стихии. Иногда его гнев может обернуться яростью огня: «Яхве был разгневан, его гнев воспылал, и огонь Яхве возгорелся среди них и пожрал край стана» . В огне является Яхве народу на Синае, и от этой горы даже идет дым, как от печи. Другая стихийная метафора Яхве — ветер. Для взаимоперехода личностного и стихийного в этой системе образов характерно встречающееся в рассказе о сотворении мира и во многих других текстах словосочетание «руах элохим» — «дуновение бога», веявшее над первозданным хаосом, далеко не всегда есть только «дух» в спиритуалистическом понимании. В «Книге Чисел» мы читаем, что это «дуновение» подхватывает стаю перепелов и несет их от моря в пустыню, так что речь идет о сильном порыве ветра. И все же это никоим образом не просто ветер, но и проявление «духа» Яхве, которое, как выясняется чуть выше в той же главе «Книги Чисел», сообщает людям дар пророчества. И так во всем: гнев Яхве и пылание исходящего от него огня, порывы его воли и порывы вихря, разительность его слова и грохотание грома, описанного как «глас Яхве» в псалме, — это единый и неразделимый образ, по-своему очень конкретный, хотя конкретность эта не имеет ничего общего с чувственной телесностью греческих олимпийцев. Было бы грубой ошибкой против историзма понимать стихийные черты явлений Яхве как рассудочную аллегорию для «чисто» трансцендентного содержания; но не меньшей методологической погрешностью было бы сводить к ним весь образ и не видеть принципиального различия между этим образом и фигурами природной мифологии. В конце концов связь облика Яхве со стихиями огня и вихря, т. е. с теми стихиями, которые наиболее динамичны и наименее «вещественны», не отрицает, а наглядно утверждает личностную, волевую сущность Яхве. Напротив, осязаемая неподвижность земли дальше от него, поэтому у Яхве нет на земле места, с которым он был бы существенно связан — в отличие от западносемитских локальных богов , самые имена которых включали указание на принадлежащую им местность (Ваал Пеор — «Господин Пеора», Мелькартх — «Царь Города»). И у Яхве также были свои святые места, по преимуществу горы; но Библия упорно подчеркивает, что настоящая сущность ее бога не привязана к этим локальным точкам. Яхве — скиталец, свободно проходящий сквозь все пространства, он по сути своей бездомен, как символизирующая его стихия ветра:Вот Он пройдет предо мной, и не увижу Его;пронесется, и не примечу Его, —как говорит герой «Книги Иова» .Бытовой опорой для таких представлений мог быть кочевой образ жизни, когда-то присущий предкам евреев — номадам-хапиру; но для того чтобы образ бога-скитальца, «не вмещаемого небесами и землей», стал в самый центр образной системы, нужно было, чтобы человеческое самосознание ощутило собственную вычлененность из природного пространства и свою противопоставленность ему. Характерно, что Яхве вновь и вновь требует от своих избранников, чтобы они, вступив в общение с ним, прежде всего «выходили» бы куда-то в неизвестность из того места, где они были укоренены до сих пор; так он поступает прежде всего с Авраамом, а затем и со всем своим народом, который он «выводит» из Египта. Это состояние «выхода» явно имеет в системе древнееврейской литературы весомость символа: человек или народ должны «выйти» из инерции своего существования, чтобы стоять в пространстве истории перед Яхве, как воля против воли. [3]Как это ни парадоксально, при всей своей грозной запредельности и надмирности Яхве гораздо ближе к человеку, чем столь человекоподобные боги греческого мифа. Зевсу и Аполлону нет дела до внутреннего мира своих почитателей; они живут в космическом бытии и «в своем кругу», от людей принимая только дань лояльности. Напротив, Яхве ревниво и настойчиво требует от человека любви — «любить Яхве, Бога вашего, ходить всеми путями Его, блюсти заповеди Его, прилепляться к Нему и служить Ему всем сердцем вашим и всею душою вашею». В конце концов у библейского бога есть только одна забота, единственная, как он сам: найти человека послушным и преданным себе, ибо полновластного обладания всем мировым целым недостаточно, чтобы удовлетворить волю Яхве; она может быть удовлетворена только через свободное признание со стороны другой воли — человеческой. Лишь в людях Яхве может «прославиться». [2]Уже на рубеже Средневековья еврейский книжник, автор мидраша (толкования) на псалом 122/123, так интерпретировал библейские слова: «Вы Мои свидетели, говорит Яхве, и Я Бог» : «Если вы Мои свидетели, я Бог, а если вы не Мои свидетели, Я как бы не Бог». Для того чтобы иметь «свидетелей», Яхве избирает себе отдельных избранников и целый народ, избирает, что очень важно, по свободному произволению, обращаясь к свободной же воле людей и предлагая людям «договор». С точки зрения языческой идеологии таких отношений между божеством и народом просто нельзя понять: конечно, Мардук лучше относится к вавилонянам, Амон — к жителям Фив и затем вообще к египтянам, Афина Паллада — к афинянам и вообще к грекам, нежели к чужакам, но не потому, что они «избрали» себе свои народы, а в силу естественно данной принадлежности той или иной стране. Яхве же именно выбрал себе свой народ, и притом таким образом, что его выбор был совершенно свободен. Мотив священного брака, обычно стоящий в центре мифологии природы и наделенный горизонтальной структурой (бог — богиня), в Библии перемещен в центр идеологии священной истории и получает вертикальную структуру (бог — люди); энергия, изливавшаяся в весеннем расцвете, направляется теперь на совокупность народа, как сила любви и ревности. Любовь, требующая, и притом с ревнивой взыскательностью, ответной любви, — это новый мотив, выразительно акцентируемый в библейской интерпретации отношений бога и человека. Человек необходим богу и чувствует эту свою необходимость: отсюда «союз» (или «договор», или «завет») между обеими сторонами, когда у горы Синая Яхве и его люди связывают себя взаимными обязательствами.Из этого ощущения свободы и космической важности выбора человека вытекает мистический историзм и оптимизм. Древнееврейская литература живет идеей поступательного целесообразного движения, возможного только для сознательной воли. Так, в повествованиях «Книги Бытия» многократно повторяются благословения и обетования, даваемые Аврааму и его потомкам, в силу чего возникает естественный эффект нагнетания — чувство неуклонно растущей суммы божественных гарантий будущего блага. Эта идея поступательного движения и соединяет разрозненные повествования различных книг библейского канона в единый религиозно-исторический эпос, подобного которому — именно в его единстве — не знал ни один народ Средиземноморья и Ближнего Востока. Каждая из поэм Гомера изображает только замкнутый в себе эпизод из легендарного предания эллинов, причем вся их эстетическая специфика зиждется как раз на этой замкнутости.[7]ЗаключениеТаким образом по мере постижения человеком природы, овладения всё новыми законами бытия развивалась его способность к абстрагированию, обобщению, анализу. Мир становился для него всё более объёмным в своих пространственно-временных границах, создавались всё более достоверные модели микро- и макро-космоса. Тысячелетиями слагаемая мифологическая история оттеснялась конкретной историей событий, времён, фактов более поздних эпох. Сила человеческого интеллекта воплощалась в сложных технических конструкциях, постижении законов природы, логико-дедуктивных методах доказательства.Развиваемые в недрах религиозного миропонимания научные идеи и принципы не могли не оказать влияния и на собственно теологические рассуждения и выводы. Стала использоваться идея доказательства, сформировался символический язык религиозной атрибутики, сложились разные теософские школы. Основные мировые религии — буддизм, христианство, ислам — содержат собственные теологические обоснования, этические принципы, уходящую своими корнями в глубь веков фактологическую основу. Пришедший на смену политеизму (многобожие) монотеизм (единобожие) таких, в частности, религий, как христианство, ислам, иудаизм, своеобразно предупредил развитие научного знания. Последнее в своём становлении движется от многообразия эмпирически выявленных зависимостей к их единой сущностной основе. Единый Бог мыслится как первооснова Мира, его первопричина и общий принцип развития.Список литературы1. Алексеев П.В. История философии: – учеб. – М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2005 – 240 с.2. Алексеев П.В., Панин А.В. Философия: Учебник. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2004. – 608 с.3. Голубинцев В.О., Данцев А.А., Любченко В.С.  Философия для технических вузов. Серия «Высшее образование» – Ростов на Дону: Изд-во «Феникс», 2004 – 640 с.4. Крапивенский С.Э.  Социальная философия: Учеб. для студ. гуманит.-соц. спец. высших учебных заведений. – 4-е изд., теор. – М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2003. – 416 с.5. Соколов С.В. Социальная философия: Учеб. пособие для вузов. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2003 – 440 с.6. Филсофия: Учебник/Под ред. В.Д. Губина, Т.Ю. Сидориной. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Гардарики, 2005 – 828 с.7. Философия науки: Словарь основных терминов. – М.: Академический Проект, 2004. – 320 с.8. Ивин, А. А. Социальная философия : учеб. пособие / А. А. Ивин. - М. : Гардарики, 2003. - (Допущен Министерством образования РФ). С -3259. История мировой философии : учеб. пособие / под ред. В. Д. Губина, Т. Ю. Сидориной. - М. : Астрель : АСТ : Хранитель, 2007. С -43310. История и философия науки : учеб. пособие для аспирантов / под ред. А. С. Мамзина. - СПб. : Питер, 2008. С-361