Криминастилистическая техника

Разработка принципов, приемов и средств решения указанной задачи составляет содержание специальной теории и методики криминалистической идентификации.Важным условием успеха познавательной деятельности следователя, специалиста, эксперта, суда в решении задачи идентификаций является соблюдением ими закона тождества и других логических законов. Однако содержание этой деятельности отнюдь не сводится к выполнению, указанных законов. Его образуют специальные приемы и средства обнаружения, сравнительного исследования и процессуальной оценки информации о материальных объектах, связанных с расследуемым событием.В теории криминалистики не раз обнаруживалась тенденция распространить криминалистическую идентификацию на решение любых познавательных задач, возникающих в расследовании. Наиболее отчетливо указанная тенденция проявилась в работах основоположника теории криминалистической идентификации С.М. Потапова.По существу, решение любого вопроса, возникающего в расследовании, сводилось С.М. Потаповым к идентификации. Так, для точного ответа на каждый из основных вопросов расследования (кто, что, где, с чьей помощью, как, когда, с какой целью), по его мнению, «необходимо установить тождества или отсутствие тождества того или иного факта с доказательством истины по данному делу».Точка зрения С.М. Потапова на объекты и пределы идентификации имеет своих сторонников среди советских криминалистов и в настоящее время. Р.А. Кентлер, например, наряду с материальными объектами идентификации выделяет логические. «Это разнообразные, преимущественно юридические понятия (например, состав преступления)».Выделение в исследуемом событии, явлении существенных признаков и их отождествление с тем или иным юридическим или научным понятием составляет важный формально-логический элемент юридического исследования.Подведение расследуемого события под предусматривающую это событие норму закона, действительно, можно рассматривать как идентификацию понятия состава преступления (по схеме: «Состав расследуемого преступления тождественен составу, предусмотренному данной статьей уголовного кодекса»). Здесь вначале анализируются конкретные обстоятельства расследуемого события и из их числа выделяются обстоятельства, имеющие уголовно-правовое значение. Установленный таким путем конкретный фактический состав преступления сравнивается с юридическим понятием соответствующего состава преступления: кражи, разбои, грабежи. В результате конкретный фактический состав преступления отождествляется по своим существенным признакам с понятием одного из составов преступлений, предусмотренных законом.Не меньше оснований есть для того, чтобы рассматривать эту операцию и как дедуктивное умозаключение, также предполагающее отождествление понятий. Например: «Всякое событие, имеющее признаки, предусмотренные в ст. 146 УК РСФСР, является разбоем. Расследуемое событие имеет указанные признаки. Следовательно, расследуемое событие образует состав уголовно наказуемого деяния - разбоя».В специальном исследовании, посвященном проблеме квалификации преступлений, В.Н. Кудрявцев справедливо отмечает, что логическая сторона процесса квалификации преступлений может рассматриваться как силлогизм. Она включает и такие логические операции, как установление тождества, отрицание, объединение (конъюнкция); разъединение (дизъюнкция) признаков.Все эти операции, хотя они и имеют большое значение для правильного вывода, отражают формально-логическую сторону осуществляемой при этом мыслительной деятельности. Сущность же мыслительной деятельности судьи и следователя состоит в данном случае не в идентификации и не в дедукции, а в уголовно-правовой оценке исследуемого события. Такая оценка, выражающая отношение советского государства к общественно опасному противоправному деянию, представляет специальную задачу особой отрасли правовой науки - уголовного права. Сводить квалификацию преступлений к логической идентификации понятий - значит искусственно схематизировать этот сложный процесс.Элементы логического отождествления могут быть обнаружены в любом исследовании, направленном на установление фактических обстоятельств дела. Так, нарушение поверхности бумаги, линий бланка, проклейки, следы воздействия щелочи и т.д. криминалист отождествляет с признаками травления.Это не означает, однако, что все такие исследования относятся к сфере криминалистической идентификации. Формально-логическая сторона отождествления в любом исследовании относится к сфере логики, содержательная же сторона отождествления, рассмотрение признаков отождествляемых понятий - к сфере соответствующих специальных наук: уголовного права, судебной медицины, судебной химии и т.д. Отнесение такого рода исследований к криминалистической идентификации необоснованно расширяет ее сферу, ведет к неоправданной подмене ею специальных методов других наук.Специальный метод исследования, пригодный для разрешения строго определенного круга познавательных задач, превращается тем самым, как правильно отмечал Н.В. Терзиев, в универсальный метод познания - «методологию судебного исследования». При этом, по словам А.И. Винберга и А.А.Эйсмана, «допускается двойная ошибка: криминалистическая идентификациярассматривается как чисто логический прием (причем формально-логический), а самой формальной логике приписывается значение всеобъемлющегометода познания. Между тем, ни то, ни другое неверно». Методологические ошибки такого рода несовместимы с признанием диалектического методав качестве всеобщего метода познания объективного мира, а также общенаучных и подчиненных им специальных методов познания частных наук.«Когда какая-либо отдельная теория или их система (отдельная наука), -пишет в связи с этим П.В. Копнин, - подменяет всю обобщенную научную картину мира, тогда и возникает метафизический метод познания со всей своейодносторонностью».Криминалистическую идентификацию нужно рассматривать в системепознавательных методов, используемых следователем, специалистом, экспертом, судом, не в качестве универсального средства познания, либо всеобщегометода познания или общелогического метода, а в качестве специального криминалистического метода, применяемого для отождествления материальныхобъектов по их отображениям в обстановке расследуемого события.Правильное определение сферы приложения криминалистической идентификации является необходимым условием эффективного разрешения стоящих перед нею практических задач.Существенное значение имеет вопрос о том, какие материальные элементы фактической стороны расследуемого события могут быть объектамиотождествления.Определение объекта отождествления в теории криминалистическойидентификации не может быть абстрагировано от ее специфических задач.Основной задачей расследования является исследование объективныхсвязей совершенного преступления. Однако для того, чтобы такие связи выявить и проследить, например, проследить причинную связь между действиями конкретного физического лица и наступившими в результате этих действий вредными последствиями, необходимо установить конкретные материальные объекты, между которыми эта связь объективно существует. Сказанное определяет роль криминалистической идентификации как метода судебного исследования и ее специфические задачи, обусловливающие определениеобъектов отождествления.Роль эффективного средства исследования обстоятельств конкретногоуголовного дела идентификация выполнит лишь в том случае, если ее объектыбудут определены как единичные материальные объекты, индивидуальнаясвязь которых с расследуемым событием поддается исследованию. Такимиобъектами могут быть лишь объекты, обладающие устойчивыми пространственными границами и характеризуемые неповторимой совокупностьюсвойств. К ним относятся: лица, животные, предметы, территориальные, производственные и прочие материальные комплексы.Если в следах отразились лишь отдельные, не образующие неповторимой совокупности свойства материальной вещи, ее установить невозможно.Нельзя согласиться с утверждениями, что отдельные свойства вещей могут быть объектами идентификации. Объектами могут быть совокупностисвойств, то есть вещи. То, что идентифицируется по необходимости, должнобыть отлично от того, на основе чего идентификация производится. Следовательно, свойство может рассматриваться лишь как средство идентификации,но не как ее объект.Аналогично следует решить вопрос о том, являются ли объектами криминалистической идентификации процессы, явления, функционально-динамические комплексы. Для дела существенна связь с преступлением не признаков почерка, голоса, способа совершенного преступления, технологическогопроцесса и т.д., а конкретных материальных объектов, проявлениями которыхявляются указанные признаки. Поскольку объективные связи расследуемогособытия могут быть прослежены только относительно конкретных материальных объектов, их и следует считать объектами отождествления.Роды и виды предметов, хотя они и существуют объективно, не могутбыть реально выделены и непосредственно изучены. Идентификация «родовых вещей» осуществляется в логической форме определения и отождествления соответствующих родовых понятий. Широко осуществляемое на практикеустановление «родового тождества», то есть родовая идентификация, столь жеправомерна в логическом отношении, как и идентификация единичных вещей.Однако с точки зрения задач криминалистической идентификации результатыотождествления родовых и единичных объектов отличаются принципиально.Установление единичного объекта позволяет проследить его объективную индивидуальную связь с расследуемым событием. Установление «родовойвещи» такой возможности не представляет. Поэтому «родовая вещь» не можетрассматриваться как объект криминалистической идентификации, предметновыражающий ее цель. Результаты родовой идентификации представляют промежуточный этап на пути установления единичного материального объекта,связанного с расследуемым событием.ЗаключениеТеория криминалистическая идентификации (отражения) стала развиваться с середины двадцатого столетия, хотя возможность отождествления преступника по оставленным им следам была известна и использовалась для установления преступников задолго до формирования научной теории. Упоминания об этом содержатся как в памятниках древнерусского права, таких, как, например, Русская Правда, так и в памятниках западноевропейского права, примером может служит Салическая Правда.Основоположниками теории криминалистической идентификации в российской криминалистике являются С.М. Потапов, Б.И. Шевченко, В.Я. Колдин, Г.Л. Грановский и другие авторы. Однако, как частная криминалистическая теория криминалистическая идентификация была разработана Р.С. Белкиным, систематизировавшим и развившим ранее накопленные знания, отметившим, что событие преступления отражается на объектах живой и неживой природы в результате его взаимодействия с ними, по этим отражениям мы можем судить о самом событии. Связь между событиями и вызванными им изменениями является объективной. В области доказывания изменения в среде как результат отражения события преступления представляют собой информацию об этом событии, те самые фактические данные, которые составляют содержание доказательств.Несмотря на значительное количество работ, посвященных данной теме, даже само понятие криминалистической идентификации до сих пор дискуссионное, единого мнения по этому вопросу в науке не выработано.Однако, несмотря на все их разнообразие, можно отметить, что мнения, высказываемые различными авторами, достаточно сходны, а имеющиеся различия носят в основном лингвистический характер.Учитывая, что криминалистическая идентификация тесно связана с уголовно-процессуальной теорией доказывания, можно дать определение криминалистической идентификации как основанного на законах логики, проводимого с учетом специальных принципов сравнительного исследования идентифицируемого объекта, обнаруженного при обстоятельствах, дающих основание предполагать его связь с событием преступления, с идентифицирующим объектом, в рамках уголовного судопроизводства, с целью установления лица, совершившего преступление и доказывания его виновности.На первых этапах развития теории криминалистической идентификации ее объекты понимались достаточно широко, к ним относили следы преступления в самом широком их понимании, в целом в криминалистике следы понимались уже, поэтому возобладало мнение о том, что под объектами криминалистической идентификации понимаются следы в узком смысле этого слова, следы-отображения, то есть материальные объекты, на которых в результате взаимодействия события преступления с окружающей средой отобразились признаки явлений, связанных с событием преступления.Однако развитие криминалистики показало правоту С.М. Потапова, указывающего, что следы, а соответственно и объекты криминалистической идентификации, могут быть не только материальными, но и идеальными. Учитывая, что задачей идентификации является установление тождества, сходства либо различия идентифицируемого и идентифицирующего объектов, полагаем, что такой подход к установлению следов преступления будет способствовать повышению объективности результатов идентификации, а, следовательно, и повышению эффективности процесса доказывания.Современный уровень развития науки позволяет перейти от отождествления по внешним признакам, таким как следы контактного взаимодействия, образы, сохранившиеся в памяти участников события, к отождествлению по внутренним, сущностным свойствам (генотип, физико-химические особенности и т.п.), что позволяет произвести индивидуальную идентификацию объектов, в отношении которых ранее была возможна только групповая.В досудебном производстве криминалистическая идентификация используется, как при производстве экспертиз, ее отличительной особенностью является то, что субъектом идентификации в данном случае является эксперт, то есть лицо, обладающее специальными познаниями в той или иной области науки, техники, искусства или ремесла. Помимо этого криминалистическая идентификация используется практически при производстве всех следственных действий либо в качестве основного компонента, либо как идентификационная составляющая в дополнение к основному компоненту.Криминалистическая идентификация дает основание не только для отождествления, но и для проверки и оценки показаний, проверки и обоснования выдвинутых версий, позволяет сделать вывод об их истинности либо ложности, обосновать необходимость выдвижения новых версий.Список литературыБаев О.Я. Основы криминалистики: курс лекций. – М., 2015. – С. 104.Белкин Р.С. Криминалистическая энциклопедия. – М., 2014. – С. 77.Ищенко Е.П. Актуальные проблемы и направления развития криминалистики // актуальные вопросы криминалистики и уголовно-процессуального права. – Киров, 2014. – С. 9-10.Ищенко Е.П., Колдин В.Я., Крестовников О.А. Актуальные проблемы системных исследований в криминалистике // LEX RUSSICA (Научные труды МГЮА). – 2016. – № 6. – С. 1164.Корма В.Д., В.А. Образцов Проблемы и пути совершенствования парадигмы криминалистического распознавания // Актуальные проблемы российского права. – 2015. – № 7 (56). – С. 161.Криминалистика / под ред. Н.П. Яблокова. – М., 2001. – С. 5Потапов С. Принципы криминалистической идентификации // Вестник университета им. О.Е. Кутафина. – 2015. – № 1. – С. 2008-2001.Самко А.В. К вопросу о становлении предъявления для опознания как самостоятельного следственного действия // Ученые записки Таврического национального университета им. В.И. Вернадского. – Серия «Юридические науки». – Том 25 (64). – 2015. – № 1. – С. 320.Самойлов А.В. Анализ понятий криминалистической идентификации // Известия Юго-Западного государственного университета. Серия: История и право. – 2015. – № 2. – Ч.1. – С. 115-116Селиванов Н.А. Советская криминалистика: система понятий. – М., 1982. – С. 5.Степаненко Д.А. О некоторых положениях теории криминалистической идентификации как предмета научных дискуссий // Известия ИГЭА. – 2016. – № 1 (46). – С. 59-66 и др.Степаненко Д.А. Проблемы теории и практики криминалистической идентификации: автореф. дис. … доктора юрид. наук. – Иркутск, 2006.Терзиев-Порошин Н.В. Идентификация в криминалистике // Вестник университета им. О.Г. Кутафина. – 2016. – № 8. – С. 159-161.Цховребова И.А. Криминалистическая идентификация и уголовно-процессуальное доказывание: соотношение и связи // Труды Академии управления МВД России. – 2016. – № 3 (39). – С. 68.Чегодаева С.С. Становление и развитие криминалистического учения об отражении (исторический обзор) // Бизнес в законе. – 2014. – № 1. – С. 176.