Коррупция как социальное явление современного российского общества

). В прибалтийскихстранах, напротив, индекс восприятия коррупции варьируется от 55 в Литве до весьма впечатляющего значения, 70, в Эстонии.Решительные антикоррупционные реформы грузинской власти, осуществленныев период 2008–2013 гг., способствовалитому, что Грузия стабильно занимает однуиз самых успешных позиций по борьбес коррупцией среди стран Восточной Европы и Центральной Азии, «обгоняя» Россию.Любые агрегированныеоценки коррупции имеют ограничения с позиций интерпретации, поскольку границымежду принципиально различными формами коррупции при этом стираются. Часто нельзя достоверно сказать, чтоконкретно стоит за той или иной оценкой,поскольку в ней не отражены особенностикультурного, политического, социально-экономического контекста страны.Согласно теории Мертона, коррупцияесть разновидность социального поведения,формирующаяся под давлением обществаи выражающаяся в нарушении установленных норм. Он подчеркивает, что социальнаясистема задает культурные цели, к которымстремятся индивиды, а также устанавливаетсредства для достижения этих целей – институциализированные нормы. Используяформулировку Мертона, тех, кто стремится кцели, применяя лишь социально оправданные средства, можно назвать конформистами. Но социальная система заставляет добиваться высоких доходов или общественногопризнания также и тех, чьи возможности —в силу расовой принадлежности, национальности, отсутствия необходимых навыков,недостатка капитала – оказываются ограниченными. Рынок социальных достиженийорганизован так, что ему всегда присущенесоответствие между спросом (целями иценностями) и предложением (средствами).Многие из тех, кто довольнорано осознает ограниченность своих возможностей в этой гонке, отвергнут общиеправила игры и попытаются добиться успеха недозволенными («творческими» илипреступными) методами. С помощью предложенной Мертоном аналитической основыудается объяснить всевозможные разновидности отклоняющегося поведения, причемкак среди низших классов, так и среди различных этнических групп.Партикуляристская гипотеза Банфилдао связи между крепостью семьи и коррупцией нашла подтверждение в 1990-е гг., когдапоявились систематические данные о семейных ценностях и коррупции в странахмира и была обнаружена связь между этимипеременными. Проведенный Всемирныйопрос по изучению ценностей, а также статистика Мирового банка предоставили данные, с помощью которых можно разработать «шкалу семейственности». Делается этос помощью трех показателей. Первый отражает уровень безоговорочного почитанияродителей. Он определяется долей людей,согласных с той точкой зрения, что родителей нужно уважать и любить, несмотря навсе их просчеты и промахи. В качестве второго показателя выступает удельный вес людей, полагающих, что разводы недопустимы.Третий, предлагаемый Мировым банком,свидетельствует о среднем количестве детей на одну женщину. Страны, занимающиелидирующее положение на данной шкале,оказываются, как правило, среди наиболеекоррумпированных. Это касается большинства азиатских государств, известных прочностью своих семейных уз. С другой стороны, скандинавы, которых трудно упрекнутьв избытке семейственности, почти не страдают от коррупции. «Шкала семейственности»и Индекс восприятия коррупции тесно коррелируют друг с другом. Эта связь остаетсяв силе при сопоставлении со среднедушевымдоходом. Модель, включающая в себя «шкалу семейственности», замеры ориентациина личный успех и покупательную способность населения, многое объясняет в вариативностиИндекса восприятия коррупции.Уровень преступности будет наиболее высокв традиционных обществах с присущим имкультом семейных ценностей. В обществах,где радиус социального доверия короткий,и социальные отношения строятся по принципам родовой принадлежности. Опора народственные связи становится обычнойдаже в рамках экономической активности,получения услуг и покупки товаров, где залогом успеха в действительность должнабыть конкуренция. Хотя нельзя утверждать,что наличие крепкой и большой семьи будеттолкать человека к коррупционному поведению, но в обществах, где подобная структура семьи является обычной, вероятностькоррупции возрастает. Теория аморальной семейственности получила подтверждение на материалахмеждународной статистики.Можно выделить регионы, где семейственные предпосылки коррупции сильны.Это, прежде всего, республики СеверногоКавказа, в которых доля семей с тремя и более детьми составляет от 17,8 в Карачаево-Черкесской Республике до 50,2 в РеспубликеИнгушетии, Республике Тыва и, в меньшейстепени, республиках Алтай и Калмыкии. Структура семей в республиках, особенно «национальных республиках»,принципиально отличается в пользу детности.Динамика официально зафиксированных правонарушений, которым дано развитие в рамках судебного процесса, хаотична, что свойственно практически всемсубъектам РФ, в том числе и национальным республикам. Это затрудняет оценкуцеленаправленности и систематичностиантикоррупционной борьбы, делает затруднительной и даже невозможной аналитику, сопоставление ситуации в разных регионах, особенно в рамках одногогода и краткосрочной ретроспективе. С 2018 года в Дагестане идет масштабная антикоррупционнаячистка. Среди уже осужденных – бывшийврио председателя правительства А. Гамидов, экс-руководитель регионального министерства образования Ш. Шахов и мэрМахачкалы М. Мусаев. В общей сложностивыявлено около 500 экономических преступлений.Вреспубликах Адыгее и Калмыкии распространенность фактов злоупотреблениядолжностными полномочиями (ст. 285 УКРФ) практически в три раза превышает общефедеральный показатель. В РеспубликеАдыгее отмечается чрезвычайно высокийуровень нарушений, связанных с получением взятки. По группе преступлений экономической направленности среди республиклидирует Мордовия. Сравнительно благополучная ситуация с количеством регистрируемых правонарушений коррупционнойнаправленности в Республике Тыва и республиках Северного Кавказа вызывает недоумение.Главное препятствие –ограничения статистического учета. Преступления, отражаемые в официальной статистической отчетности, представляют собойлишь верхушку айсберга. Большинство правонарушений остается за рамками судопроизводства и, следовательно, статистическихсводок. Отсюда вытекает другая проблема –специфика работы служб, качество этой деятельности существенно разнится, поэтомуболее высокий при прочих равных условияхуровень коррупции в одном регионе можетсвидетельствовать о лучшей выявляемости,хотя вне контекста ставит регион в невыигрышное положение.ГлаваНационального антикоррупционного комитета К. Кабанов отметил, что «клубок» северокавказской коррупции приводит в Москву,то есть причины коррупции на СеверномКавказе стоит искать в российскойстолице. «Многие коррупционные проектыпридумываются в Москве Нужно проводитьмассовый анализ Счетной палаты, бюджетных заявок и проектов, которые финансируются, их целесообразность и обоснованностьцены», – утверждает К. Кабанов.Таким образом, можно сделать вывод о наличии социально-культурных предпосылок для развитиякоррупции в национальных республикахРФ, причем в рамках обозначенных методологических структур, гипотезы аморальной семейственности Банфилда и теории«целей и средств» Мертона. Однакостатистические данные не подтвердилив той степени, в какой это ожидалось, преобладание коррупционных правонарушенийв национально-специфических субъектахРФ. Это обусловлено целым рядом причинкак общеметодологического характера, таки связанных с измерениями и статистической отчетностью. В статистике правонарушений отображаютсяпреступления, дела по которым получили развитие в судебных инстанциях, тогдакак подавляющая часть правонарушенийне была выявлена. Кроме того, значительная часть коррупционных действийостается в рамках закона, поскольку непротиворечит действующему законодательству, что подтверждается даннымиСчетной палаты. ЗаключениеПод коррупцией следует понимать противоправные действия должностного лица в связи с возможностью использовать служебное положение в личных интересах, имеющие негативные последствия, как внешние, так и внутренние. Данное определение понятия «коррупция» выступает в качестве попытки определить сущность и генезис данного явления, соответственно внести четкость определения для понимания причинно-следственных связей и выработки необходимой политики.Коррупция - это серьёзная проблема, порождающая массу негативных последствий и с ней надо бороться. Основные методы борьбы с коррупцией должны носить карательный характер и быть возложены на государство, но с привлечением общественных структур. Коррупция только в XXI веке получила беспрецедентное внимание и сегодня признается одной из серьезнейших угроз для развития государств. Количество публикаций, посвященных проблемам коррупции, впечатляюще, в последние десятилетия объем литературы по этой тематике увеличивался. Однако широкая историческая ретроспектива и колоссальный объем научно-методической базы, посвященной коррупции, поразительным образом контрастируют с отсутствием универсальных и общепринятых толкований этого явления и бессилием государственных институтов в борьбе с ним. В условиях возникшего вакуума, когда управляющие органы советского строя пропали или перестали действовать, а новые еще не сложились, коррупция процветала. В XXI веке, клановость продолжает играть огромную роль в республиках Северного Кавказа, что зачастую выражается в коррупционных проявлениях.Можно сделать вывод о наличии социально-культурных предпосылок для развития коррупции в национальных республиках РФ, причем в рамках обозначенных методологических структур, гипотезы аморальной семейственности Банфилда и теории «целей и средств» Мертона. Однако статистические данные не подтвердили в той степени, в какой это ожидалось, преобладание коррупционных правонарушений в национально-специфических субъектах РФ. Это обусловлено целым рядом причин как общеметодологического характера, так и связанных с измерениями и статистической отчетностью. В статистике правонарушений отображаются преступления, дела по которым получили развитие в судебных инстанциях, тогда как подавляющая часть правонарушений не была выявлена. Кроме того, значительная часть коррупционных действий остается в рамках закона, поскольку не противоречит действующему законодательству, что подтверждается данными Счетной палаты.Список использованной литературыФедеральный закон от 25.12.2008 N 273-ФЗ (ред. от 24.04.2020) "О противодействии коррупции" // Собрание законодательства РФ. 29.12.2008, N 52 (ч. 1), ст. 6228.Андреев А.С. Коррупция и борьба с ней: региональный аспект // Социальная политика и социология. 2016. Т. 15. № 2. С. 79–87.Анохин П. Коррупция угрожает национальной безопасности России // Российская Федерация сегодня. 2015. № 22. С. 16–17.Антикоррупционная политика государства: учебное пособие. Ногинск: Ногинский филиал РАНХиГС, 2015. С. 4.Везломцев В.Е. Формирование антикоррупционного поведения в рамках интеграции учебных дисциплин гуманитарного и профессионального циклов // Вестник Омского государственного педагогического университета. Гуманитарные исследования. 2019. № 1 (22). С. 93-96.Везломцев В.Е., Бурукин В.В. Равноправный диалог гражданского общества с государством как атрибутивное условие в борьбе с коррупцией // Евразийский юридический журнал. 2017. № 10 (113). С. 364-367.Волженкин Б.В. Взяточничество в истории советского уголовного законодательства (1918–1927 гг.) // Правоведение. 2016. № 2. С. 34–46.Горшенков Г.Н. Антикоррупционная политика и деятельность. // Актуальные проблемы экономики и права. 2017. № 1. С. 11 – 17.Горшенков Г.Н. Трёхмерная модель детерминации коррупционной угрозы безопасности личности // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2017. № 1 (32). С. 23 – 33Елисеева С.Н., Тарасов И.Н. Коррупция как вызов политической модернизации в России // Власть. 2016. № 8. С. 17–19Клейнер В. Системная коррупция требует системных методов борьбы с ней // Общественные науки и современность. 2018. № 4. С. 5–21.Коннов И.А., Зеленин Н.И. Проблемы коррупции в России и пути их решения // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. 2017. № 9. С 40-49.Костенников М.В., Куракин А.В., Калита И.А. Прокуратура и противодействие коррупции // Рос. юстиция. 2016. № 8. С. 35–38.Лунеев В. Настоящей борьбы с коррупцией в России нет // Уголовное право. 2017. № 5. С. 104–108.Малыгин А.Я. Борьба с коррупцией в начале 20-х годов // Актуальные проблемы теории и практики борьбы с организованной преступностью в России: мат-лы науч.-практ. конф..Вып. 4. М., 2017. С. 174–180.Мамонтова Е.А., Пронькина Я.С. Принятие государственных решений в сфере антикоррупционного регулирования новая наука: теоретический и практический взгляд: Международное научное периодическое издание по итогам Международной научно-практической конференции (14 января 2016 г., Нижний Новгород) / в 2 ч. Ч.2. Стерлитамак: РИЦ АМИ, 2016. С. 26-28.Назаренко Г.В. Противодействие коррупции уголовно-правовыми средствами: политика и ее реализация // Уголовное право России: состояние и перспективы (коррупционные преступления // Материалы ВНПК. СПб.: Юридический институт (филиал) Генпрокуратуры РФ, 2016. С. 55-62.Туарменский В.В. Исследования организационной культуры в России //Электронный научно-практический журнал Культура и образование. 2015. № 1 (17). С. 5.Шабунова А.А. Общественное развитие и демографические вызовы современности // Проблемы развития территории. 2017. № 2. С. 7–17.Кавказ и коррупция: история вопроса. От Российской империи до наших дней – этнические и религиозные нюансы взяточничества в национальных республиках Северного Кавказа // PASMI.RU. Первое антикоррупционное СМИ. URL: https://pasmi.ru/archive/203307Липсетт С.М., Ленц Г.С. Коррупция, культура и рынки. URL: http://pavroz.ru/files/lipsetcor.pdfНАК: Северокавказская коррупция тянется из Москвы / Национальная служба новостей. URL: https://nsn.fm/policy/policy-v-nak-prizvali-iskat-prichiny-korrupcii-na-severnom-kavkaze-v-moskveПрокуратура выявила хищения при ремонте Национального музея Дагестана на сумму 28 млн рублей // Новая газета. URL: https://novayagazeta.ru/news/2018/02/17/139583-prokuratura-vyyavilahischenie-pri-remonte-natsionalnogo-muzeya-dagestana-na-summu-28-mln-rubleyСчетная палата выявила рост нарушений в госзакупках в 5 раз за 2 года // РБК. URL: https://www.rbc.ru/economics/12/04/2019/5cb072fc9a79475d2c90d07bФукуямаФ. Чтотакоекоррупция? // Institute of Social and Economic Development. 2016. 31 июня. URL: http://isedworld.org/en/2016/07/31