Исторический прогресс и право

Оно касается лишь родственников, составляющих замкнутое целое, куда посторонним вход наглухо закрыт. Совсем иной смысл причинение вреда индивиду приобретает тогда, когда он становится звеном такой социальной системы, которая основана на обменных отношениях. Рынок - вот то, что объединяет всех обменивающихся индивидов и что является необходимым условием существования каждого, а стало быть, и существования всех как элементов общественного целого.
Предполагая разделение общественного труда, обменные отношения приводят к тому, что, например, владелец хлеба, чтобы удовлетворить свою потребность в мясе, одежде, книгах, телевизоре, театре и т.д., должен продать свой хлеб и купить на вырученные деньги то, что ему необходимо. В то же время это "то, что ему необходимо", оказывается на рынке, ибо производители мяса, одежды, книг, телевизоров спектаклей, нуждаясь в хлебе и др., должны продать произведенное ими и тем самым удовлетворить потребность владельца хлеба. Таким образом, каждый нуждается в каждом, а все вместе - в "месте встречи", т.е. в рынке. Теперь представим себе, что некто поджег амбар с пшеницей или убил землепашца и хлеб на рынок не поступил. Кто здесь потерпевший? Непосредственно, конечно, им является владелец хлеба. Но и все оставшиеся без хлеба участники обменных связей тоже! И, разумеется, общество в целом, если оно основывается на рыночном обмене. В таком случае поджигатель или убийца, посягая на землепашца и его имущество, тем самым посягает и на общественные отношения, являющиеся клеточками социального организма. Однако в таком случае и преследование причинителя вреда - задача не родственников потерпевшего, а дело всего общества. Итак, появление на месте кровнородственных связей обмена как средства объединения людей в новый тип общества и, следовательно, замена личных отношений родства общественными -- такова первая и самая общая предпосылка возникновения права. Если общество основано на вещных связях, то его члены нуждаются, прежде всего, в нормальном функционировании рынка как фундамента не только общества в целом, но их собственного личного бытия. Вот почему объективные условия рыночного обмена - главное, что должно быть закреплено в праве и в чем должна конкретизироваться его общая трансформирующаяся в условия предпосылка.
Обмен невозможен, если его участники не свободны, а находятся в личной (родственной), сословной или коллективной зависимости. Помещик не станет обмениваться товарами со своим крепостным; он найдет другие способы получить произведенный крестьянином продукт, например, путем оброка. Сельскохозяйственная артель социалистического типа не вступает в обменные отношения со своими членами: произведенный колхозниками продукт и так принадлежит колхозу. Стало быть, личная свобода - первое условие товарообмена, подлежащее юридической защите. Но одной свободы недостаточно, чтобы произошел акт обмена. Необходимо еще обладать товаром и иметь возможность определять его судьбу. Для этого свободный индивид должен стать частным собственником. Только собственник правомочен владеть, пользоваться и распоряжаться принадлежащими ему вещами. Стало быть, частная собственность - второе условие существования рынка, которое требует правового закрепления и охраны. Наконец, эквивалентному характеру обменных отношений должно соответствовать и равенство сторон. Если товаровладельцы неравноправны, тот, кто обладает большими полномочиями, в состоянии нарушить эквивалентность обмена и получить выгоды, экономическим законам рынка не соответствующие. Стало быть, равенство участников рыночных связей - третье условие, подлежащее закреплению в праве.
При первобытнообщинном строе основным регулятором общественных отношений были обычаи. Они закрепляли выработанные веками наиболее рациональные, полезные для общества варианты поведения в определенных ситуациях, передавались из поколения в поколение и отражали в равной степени интересы всех членов общества. Обычаи изменялись очень медленно, что вполне соответствовало темпам изменения самого общества, происходившего в тот период. В более позднее время появились тесно связанные с обычаями и отражавшие существовавшие в обществе представления о справедливости, добре и зле нормы общественной морали и религиозные догмы. Все эти нормы постепенно сливаются, чаще всего на основе религии, в единый нормативный комплекс, в единство, обеспечивающее достаточно полную регламентацию еще не очень сложных тогда общественных отношений. Такими обычаями, одобренными моралью и освященными религией, были в первобытном социуме нормы, определяющие порядок обобществления добытого членами сообщества продукта и его последующего перераспределения, которые всеми воспринимались как не только правильные и, безусловно, справедливые, но и как единственно возможные.
Принятие существовавших норм поведения как «своих», безусловная солидарность с ними были связаны и с тем, что первобытный человек не отделял себя от общества, не мыслил себя отдельно от рода и племени. И поскольку все нормы расценивались как ниспосланные свыше, правильные, справедливые, то, естественно, у многих народов за содержанием этих норм, а нередко и за самими нормами и их совокупностью закрепились такие наименования, как «право», «правда» (ius, righte, recht) и т.п. В этом смысле право появилось раньше государства, и обеспечение его реализации, соблюдения всеми правовых предписаний было одной из причин возникновения государства.


2.2. Основные пути развития права

Необходимым условием существования любого общества является регулирование отношений его членов. Социальное регулирование бывает двух видов: нормативное и индивидуальное. Первое носит общий характер: нормы (правила) адресованы всем членам общества или определенной его части и не имеют конкретного адресата. Индивидуальное относится к конкретному субъекту, является индивидуальным приказом действовать соответствующим образом. Оба эти вида неразрывно связаны между собой. Нормативное регулирование, в конечном счете, приводит к воздействию на конкретных индивидов, приобретает конкретного адресата. Индивидуальное же невозможно без общего, т.е. нормативного, установления прав осуществляющего такое регулирование субъекта на подачу соответствующих команд. Социальное регулирование приходит в человеческое сообщество от далеких предков, а его развитие идет вместе с развитием человеческого общества.
Можно выделить два основных пути развития права. Там, где господствующее положение занимает государственная собственность, основным источником, способом фиксации правовых норм становятся, как правило, сборники нравственно-религиозных положений (Поучение Птахотепа в Древнем Египте, Законы Ману в Индии, Коран в мусульманских странах и т.п.).
Зафиксированные в них нормы носят зачастую казуальный характер. Дополняются они в случае необходимости другими обычаями (например, адатами) и конкретными (ненормативными), но имеющими силу закона установлениями монарха или по его уполномочию чиновниками государственного аппарата.
В обществе же, основанном на частной собственности, которая обусловливала необходимость равенства прав собственников, развивалось, как правило, более обширное, отличающееся более высокой степенью формализации и определенности законодательство, и, прежде всего гражданское, регулирующее более сложную систему имущественных общественных отношений. В некоторых случаях достаточно древнее законодательство отличалось такой степенью совершенства, что пережило на многие века использовавший его народ и не потеряло значения и сегодня (например, частное римское право).
Так или иначе, в любом государственно-организованном обществе тем или иным способом нормы права возводятся в закон, освященный свыше, поддерживаемый и обеспеченный государством. Правовое регулирование общественных отношений становится важнейшим методом государственного руководства обществом. Но в то же время возникает и противоречие между правом и законом, поскольку последний перестает выражать всеобщую справедливость, отражает интересы только части, и, как правило, меньшей части общества.
Право не просто связано с прогрессом общества, с его поступательным, восходящим движением; оно способно быть инструментом, более того, прямым выражением социального прогресса, его гарантом. Ведь основные характеристики социального прогресса (организованность общественной жизни, степень свободы в обществе) и особенности права как инструмента, обеспечивающего организованность и социальную свободу, активность, ответственность, таковы, что в условиях цивилизации они как бы созданы друг для друга. Поэтому социальный прогресс во многом раскрывается через право, он может и должен находить в праве непосредственное, естественное выражение. И самое главное — право на высоких ступенях своего гуманитарного развития являет собой воплощение высшего достижения цивилизации — Свободы, Гуманизма, Культуры; оно становится по своему предназначению, потенциям олицетворением и гарантом свободы автономной личности, прирожденных прав человека.
Из изложенных ранее соображений о сущности права, его содержании и ценности нетрудно заметить, что существует прямая закономерная связь между основным компонентом социального прогресса — социальной свободой, с непосредственно-социальными (естественными) правами, и правом как юридическим феноменом. Здесь социальная свобода и связанные с ней в условиях цивилизации ответственность, система правовых гарантий так или иначе преломляются сквозь призму государственных интересов, оснащаются свойствами, необходимыми для выражения другого компонента социального прогресса — упорядоченности, организованности социальной жизни, а затем реально проявляются в субъективных юридических правах и обязанностях.
Понятно, что и при рассмотрении отношения права к социальному прогрессу нужен исторический подход.
На разных ступенях исторического развития писаное, позитивное право по отношению к прогрессу — явление противоречивое. При упадке данной общественной системы, антидемократических режимах его доминирующей чертой наряду с сохраняющимся (хотя и убывающим) значением как стабилизирующего фактора становится все возрастающая реакционность, несовместимость с социальным прогрессом. В то же время право при любом социальном строе, в том числе право власти (а в историческом плане и кулачное право), в сопоставлении с прямым произволом, неконтролируемым субъективизмом играет позитивную роль. Даже в условиях антидемократических режимов при ограниченности своих функций право способно привносить в стихию, в игру жестких социальных сил определенные правила, ограничения, некоторые, хотя и узкие, гарантии.
Сколь бы многообразны и даже противоположны ни были современные интерпретации «прогресса», они способны опознать друг друга в качестве участников одного и того же спора, т.е. спора о едином предмете. Но искомый «единый предмет» никак нельзя найти в качестве общего знаменателя современных интерпретаций «прогресса» – слишком далеко они разошлись и слишком содержательно тощим был бы такой общий знаменатель, чтобы что-то нам объяснить в логике нынешнего спора о «прогрессе». Остается лишь «генеалогически» найти ту отправную позицию спора, отталкиваясь от которой, критически возвращаясь к которой и даже развенчивая которую самоопределяются современные интерпретации «прогресса» – даже в столь основательно мутированной, если не сказать – дегенерированной и выхолощенной, форме, какую являют, скажем, концепции «модернизации».

Заключение

В заключение отметим, что если в процессе развития возрастает число элементов и подсистем, усложняются объединяющие их структуры, увеличивается число связей и взаимодействий, а также возрастает набор функций, то есть действий и процедур, выполняемых этими элементами и подсистемами, обеспечивая тем самым большую устойчивость, приспособляемость, жизнеспособность и возможность дальнейшего развития, то такой процесс представляет собой прогресс. Если же в результате развития, напротив, уменьшается набор полезных для системы функций, распадаются существовавшие ранее структуры, уменьшается число подсистем, элементов и связей, обеспечивающих существование, устойчивость и жизнедеятельность данной системы, то такой процесс называется регрессом. О прогрессе и регрессе можно говорить, имея в виду характер (направленность) изменения либо системы в целом, либо отдельных элементов (подсистем).
Исторический процесс — это последовательная череда сменяющих друг друга событий, в которых проявляется деятельность многих поколений людей. Например, философы признают в качестве главной побудительной силы, определяющей социальную активность людей, — интересы социальных групп, в которые включены члены общества.
Любой индивид принадлежит к различным социальным группам — это и социальный класс, и нация, и народность, и профессиональная группа, и религиозная община, и т.д. Таким образом, будучи личностью, индивидуальностью, человек одновременно является частью социальной группы и, следовательно, принимает ее ценностно-нормативную структуру, разделяет ее интересы.
Осознание большой социальной группой своих интересов и стремление отстаивать их может привести к развитию ее социальной активности. Такие группы называют субъектами исторического процесса. Для защиты своих интересов они создают различные организации и общественные объединения — профсоюзы, церкви, сельскохозяйственные организации, политические партии и т.п.
Наряду с социальными группами и объединениями субъектом исторического процесса выступает народ. В социально-философском смысле народ — это широкая общность, соединяющая все те слои и классы, которые по своему объективному положению заинтересованы в поступательном развитии общества. Народ, конечно, состоит из классов, но понятие «народ» несет в себе особую смысловую нагрузку: с его помощью отделяются прогрессивные силы общества от реакционных.
Народ — это, прежде всего, трудящиеся, они всегда составляют его основную массу. Однако в это понятие могут входить и эксплуататорские классы, которые в конкретный момент истории могут выражать интересы поступательного движения и потому являются представителями большинства.
Ни один класс не может осуществить глубоких преобразований, не объединяя и не организуя вокруг себя готовые его поддерживать другие классы и широкие общественные слои. И чем глубже преобразование, тем шире массы народа, участвующие в нем. Но справедливо и обратное: чем большая масса людей участвует в общественном движении, тем основательнее его результаты.
Несмотря на то что в социальных процессах участвует множество людей, только отдельные незаурядные личности остаются в истории, в памяти потомков. Таких людей тоже причисляют к субъектам исторического процесса и называют историческими личностями. Их роль столь велика и очевидна, что долгое время философы отождествляли их с истинными двигателями истории.
В настоящее время преобладает точка зрения, согласно которой отдельная личность не может изменить ход истории во всемирно-историческом масштабе, нарушить ее общую объективную логику, но в локальной истории стран и народов личность может сделать чрезвычайно много.
Вопрос о прогрессе — это не простой вопрос умозрения, а жизненный вопрос о судьбе человека и всего человечества, а в еще более широком плане — и всего мирового бытия.
Процесс развития предполагает накопление качественных новообразований, которые необратимо уводят систему от ее исходного состояния в направлении либо повышения уровня организации системы, либо ее понижения, либо сохранения в общем того же уровня при постоянных модификациях. Такие формы развития выражаются категориями прогресса, регресса и одноплоскостного развития. Бросив взгляд на историю человечества, возвращаясь мыслью от звена к звену в глубь веков, мы обозреваем непрерывную цепь сменявших друг друга поколений людей. Каждое из них родилось, жило, радовалось, страдало и уходило в мир иной. Ткань всемирной истории состоит из вечно зарождающейся и обрывающейся жизни индивидов и из непрерывной цепи того, что создано их усилиями.
На «подмостках» истории сыграно неисчислимое множество великих и мелких, героических и гнусных, злодейских сцен, произошло множество кровавых войн. Подсчитано, что за шесть тысяч лет истории человечества на Земле было более 20 тысяч войн, которые унесли многие миллионы человеческих жизней; историки зарегистрировали всего лишь 292 мирных года за 3600 лет.
В течение немногих месяцев, дней или даже часов разрушается то, что создавалось десятилетиями и столетиями. В истории возникают мощные государства, расцветают и гибнут колоссальные империи. Из великих, шедших в авангарде человеческой цивилизации, этносы становились малыми, из богатых — нищими. В огне революций сгорала власть одних социальных групп и рождалась власть других. Разбивались и рушились царские и королевские троны, срывались с голов короны, а сами головы нередко слетали с плеч. Уходили в небытие тираны, но, к сожалению, приходили новые.
Тони Джадт, несомненно был прав, отмечая «тяготение» концепции «прогресса» к «левой идее» – хотя бы в аморфном ее понимании как критического отношения к статус-кво и несводимости моральных оценок общественных явлений к соображениям экономической эффективности или аргументам в духе raison d’état: в нынешних условиях это обычно подразумевает критику идеологии и практики «свободного рынка», ту или иную версию социал-демократической политической ориентации и т.д.
Позднейшая история обнаружила глубочайшие парадоксы и даже антиномии практики «прогресса». Она выявила неотделимость «прогресса» (в одном аспекте) от «регресса» (в другом), освобождения (одних и в одних отношениях) от подчинения (других и в других отношениях). Она показала неустранимую ограниченность «разума» и его предвзятость (в отношении не только чего-то, но и кого-то). Великими трагедиями и периодами «застоя» (не только советского, но западного, которому один современный философ-юморист дал название «конца истории») она опровергла веру в свою телеологическую направленность к плато процветания и социальной гармонии.
Если идея и практика «прогресса» столь трагически парадоксальны, то как нам перестроить прежнее, оптимистически-наивное, «просветительское» представление о «прогрессе»? Именно так приходится ставить вопрос, ибо динамика и основательность перемен, составляющие сам «дух современности», не оставляют нам шанса обратиться к таким подлинно радикальным альтернативам «прогресса», как «возврат в прошлое», «отказ от роста» или практическое воплощение утопии “small is beautiful”. Именно невозможность таких альтернатив «прогресса» и обусловливает бесконечность современного спора о нем!
Как и в прошлом, грядущий прогресс человечества будет обеспечиваться прежде всего безграничным развитием наук: математических и физических, служащих удовлетворению наших первичных, простейших потребностей; моральных и политических, призванных оказывать "действие на мотивы, которые руководят нашими чувствами и поступками" Будущее принесет с собой равенство полов. Люди станут рассматривать войну как величайшее преступление. "Народы узнают, что они не могут стать завоевателями, не потеряв своей свободы". Средняя продолжительность жизни будет беспрерывно возрастать. Нас ожидает много других удивительных вещей.
Список литературы

Абдуллаев М.И. Теория государства и права: Учебник для вузов. – СПб.: Питер, 2003.
Ивашевский С.Л. Сущность права: постановка проблемы // Журнал российского права. – 2007. – №1.
Комаров С.А. Общая теория государства и права - М.,1998 .
Лазарев В.В. Общая теория права и государства. М., Юристъ. 1996.
Мейнеке Фр. Возникновение историзма. – М., 2004
Мелехин А. В. Теория государства и права: учеб. / А. В. Мелехин. — М. : Маркет ДС, 2007.
Новиков В. В. Тезисы доклада // Третьи философско-правовые чтения памяти В. С. Нерсесянца 27.12.2008.
Проблемы общей теории права и государства.  Под ред. Нерсесянца В.С. М.: Норма, 2004.
Спиридонов Л.И. Теория государства и права. Учебник. - М., 2001
Теория государства и права. Тезисы лекций.  Цыганов В.И. Н. Новгород, 2007
Теория государства и права.  Черданцев А.Ф. М.: Юрайт-М, 2002
Хропанюк В.Н.Теория государства и права: Учеб. для вузов. – 3-е изд., испр. и доп. – М.: Интерстиль: Омега-Л, 2006.
Чепурнова Н.М., Серёгин А.В. Теория государства и права: учеб: Учебное пособие. – М.: ЕАОИ, 2007.
Юридическая энциклопедия / Под ред. Б.Н.Топорнина. М.: ИГП РАН, 2001
Якимов А.Ю. Статус субъекта права // Государство и право. – 2003. – №4.

http://ru.wikipedia.org/wiki
Мейнеке Фр. Возникновение историзма. – М., 2004, с. 78
Чепурнова Н.М., Серёгин А.В. Теория государства и права: учеб: Учебное пособие. – М.: ЕАОИ, 2007
Корельский В. М., Перевалов В. Д. Теория государства и права. - М., 1997

Проблемы общей теории права и государства.  Под ред. Нерсесянца В.С. М.: Норма, 2004. – С. 100-102

Новиков В. В. Тезисы доклада // Третьи философско-правовые чтения памяти В. С. Нерсесянца 27.12.2008.
Ивашевский С.Л. Сущность права: постановка проблемы // Журнал российского права. – 2007 – С. 209
Юридическая энциклопедия / Под ред. Б.Н.Топорнина. М.: ИГП РАН, 2001

К.Маркс, Ф.Энгельс. Соч., изд.2-е, т.13, с.7)
Там же
Спиридонов Л.И. Теория государства и права. Учебник. - М., 2001. С.83.
Спиридонов Л.И. Теория государства и права. Учебник. - М., 2001. С.85.
Мелехин А. В. Теория государства и права: учеб. / А. В. Мелехин. — М. : Маркет ДС, 2007 – С 201-203
Юридическая энциклопедия / Под ред. Б.Н.Топорнина. М.: ИГП РАН, 2001
П.К. Гречко. Концептуальные модели истории













11