пересмотр судебных актов

п.).Данная реформа вызвала огромную критику и сопротивление, как у практикующих юристов и адвокатов, так и у ученых. Все они не согласны с переносом роли Верховного суда с частной цели на публичную, а также с трудом отделяют себя от восприятия того, что доступ к Верховному суду является вопросом права, а не вопросом защиты прав гражданина и человека.В Боснии и Герцеговине, Македонии, Хорватии, Словении и Сербии однако остался ценовой ценз на подачу иска в суд. Для обычных судебных разбирательств это 10 000 баскских крон (5 000 евро) в Боснии и Герцеговине; 1 000 000 македонских крон (около 17 000 евро) в Македонии; 200 000 норвежских крон (около 27 000 евро) в Хорватии; 40 000 евро в Словении; и 100 000 евро в Сербии. В коммерческих делах порог выше, например, около 30 000 евро в Македонии, около 70 000 евро в Хорватии, 200 000 евро в Словении и 300 000 евро в Сербии.Это свидетельствует о том, что в этих странах идея смены парадигмы с Верховных судов, преследующих индивидуальные интересы, на Верховные суды, преследующие публичные цели, была воспринята лишь наполовину. Чем ниже пороговый уровень, тем более важной остается индивидуальная (частная) цель пересмотра. В Боснии и Герцеговине этот порог установлен на таком низком уровне, что на самом деле это не равнозначно какой-либо существенной реформе, касающейся смещения акцента в деятельности Верховного суда с частной на государственную цель. С другой стороны, в системах с высоким порогом (например, в Сербии, Словении) разрешение на обжалование (основанное на достижении общественной цели судебного решения) является основной характеристикой доступа к верховному суду, а критерий стоимости иска стал просто вспомогательным. Я думаю, критерий суммы спора необходимо полностью отменить. Наличие двух параллельных систем оставляет впечатление, что двери Верховного суда остаются широко открытыми только для богатых сторон и крупных коммерческих компаний. Таким образом, по-прежнему игнорируется тот факт, что большинство пересмотров должны быть в целях реализации права человека на судебную защиту и подачу апелляции.Если судьям Верховного суда приходится рассматривать дела, которые доходят до них по двум совершенно разным “направлениям” - одно преследует публичную государственную цель, а другое - частные интересы, - это очень затрудняет для них правильную оценку того, в чем заключается их реальная задача в отправлении правосудия.Многие ученые-юристы до сих пор не принимают идею публичной цели Верховного суда. Они настаивают на том, чтобы включить дополнительные критерии для принятия дела к производству Верховным судом, так как что “если суд низшей инстанции явно ошибся” или “если имеются серьезные последствия для заявителя” или “если конституционные права заявителя были нарушены”? Такие критерии ориентированы на индивидуальные интересы заявителя при осуществлении правосудия по конкретному делу, особенно когда речь идет о большом количестве дел о защите конституционных прав, тяжких последствиях. Ни одна из стран бывшей Югославии фактически не включила такие дополнительные критерии в свое законодательство. Тем не менее, до сих пор иногда высказывается мнение, что при принятии решения о принятии к производству Верховный суд в любом случае должен применять такие критерии. О несостоятельности реформы также свидетельствует то, что некоторые ученые выразили большой скептицизм в отношении разделения процедуры, касающейся вопроса о принятии к производству, и вопроса о его существе. Они утверждали, что невозможно узнать, важен ли тот или иной юридический вопрос, если не установлено, что суд низшей инстанции принял по нему неверное решение. Если нельзя согласиться с тем, что вопрос о том, имеет ли тот или иной конкретный правовой вопрос общее значение (в смысле новизны, единообразия в применении или сложности), совершенно отличается от вопроса о том, принял ли суд низшей инстанции неверное решение по рассматриваемому делу, то нельзя на самом деле признать, что главная роль высшего суда заключается в создании прецедентов.Указание на невозможность согласиться с новой публичной ролью Верховного суда проявилось в требованиях о том, чтобы в постановлениях Верховного суда об отказе в принятии к производству содержались существенные причины, по которым предусмотренные законом условия принятия к производствуне были соблюдены. Если бы эти рассуждения были услышаны и приняты, то это практически означало бы полное разочарование в реформе. Ни одна из целей, которые преследует реформа, не может быть достигнута, если верховный суд обязан указывать существенные причины невыбора каждого дела.Я считаю, что страна бывшей Югославии нуждаются в дальнейшем реформировании подходов к пересмотру дел в Верховных судах.