Постановление ЕСПЧ от 30.06.2015. Дело Хорошенко против РФ

Закон должен излагать с достаточной точностью условия применения мер. ЕСПЧ исходит из того, что содержание заявителя в строгих условиях было основано на соответствующих статьях законодательства РФ, и само законодательство является ясным, доступным и достаточно точным.Относительно цели наказания, ЕСПЧ полагает, что комментировать данную позицию не существенно для сути дела.В заключении человек не теряет своих демократических прав, в том числе права на уважение семейной жизни. Вмешательство должно отвечать «насущной социальной потребности» и быть соразмерным намеченной цели наказания. Государство осознает в этой части свободу устанавливать баланс между наказанием и деянием, совершенным лицом. В то же время ЕКПЧ предполагает, что даже карательная цель наказания должна соответствовать акценту на исправление и реинтеграцию. Режим и условия исполнения приговора для лица, отбывающего пожизненное заключение, должны быть такими, чтобы это лицо могло попытаться изменить себя, чтобы в один прекрасный день иметь возможность потребовать изменения приговора.Количество и продолжительность свиданий зависят от режима содержания лица или конкретных мер по организации свиданий во время расследования. Эти меры могут быть оправданы целями расследования, но требуется юридическое обоснование. Ограничения также могут быть оправданы возможностью контакта с преступными организациями через каналы и семейные связи. Однако долгосрочные ограничения должны иметь серьезные причины, реальную и постоянную угрозу. В этой ситуации российские власти не применили гибкий подход к ограничению количества и продолжительности посещений, формально применяя положения закона. Суд не усмотрел обстоятельств, требующих существенного ограничения посещения дела.Строгие ограничения на первые 10 лет наказания носят формальный характер и могут быть объяснены только тем, что лицо было приговорено к пожизненному заключению, и не зависели от других факторов. По закону эти условия не могли быть изменены для смягчения в течение всего 10-летнего периода строгого режима. Суд считает, что этот режим содержания требует тщательного изучения. Ситуация указывает на сужение свободы усмотрения, предоставленной государству-ответчику для оценки допустимых пределов вмешательства в частную и семейную жизнь в этой области.Установленный режим предусматривал ряд ограничений, которые значительно ухудшили положение заявителя по сравнению с обычными российскими заключенными, отбывающими пожизненное заключение. Сокамерником заявителя мог быть только один человек. Следовательно, можно наблюдать отсутствие личного общения заявителя и, как следствие, несоразмерность ограничений по количеству и продолжительности посещений. Суд считает, что при определении режима санкций законодательство недостаточно учло интересы заявителя.Суд приходит к выводу, что вмешательство в личную и семейную жизнь заявителя из-за низкой частоты разрешенных свиданий является исключительным..Особое мнение судей Паулу Пинту Де Альбукерке и Ксении Туркович:Большая Палата необоснованно проигнорировала рассмотрение правомерности оспариваемых статей УИК РФ.Несокращаемое пожизненное лишение свободы можно рассматривать как близкое к бесчеловечному обращению.Российское государство отвергает любой интерес к человеческой жизни, признавая что пожизненное наказание не может носить иной цели как возмездие и исключение лица из общества. Фактически происходит «гражданская смерть» заключенного, отрицается любая возможность его реинтеграции и перевоспитания. За лицом оставляется только право на физическое выживание в условиях заключения.Длительное заключение, по мнению судей, признается устаревшей мерой, которая фактически признает осужденного неспособным к исправлению, а, следовательно, размывает границу между сознательным человеком и лицом с неустойчивым характером.Свидание с родственниками должно рассматриваться не как привилегия, а как обязательное исполнение права осужденного. Ограничение на свидания должно носить рациональное объяснение и юридическое основание.Государство не должно пользоваться свободой усмотрения в формировании и реализации своей уголовно-правовой политики. Государства должны делать упор на планировании отбывания наказания лицом. При этом сам осужденный должен иметь право на участие в процессе планирования занятий во время пребывания в тюрьме. Индивидуальный план должен учитывать характер самого преступления и личности осужденного. План должен содержать программу ресоциализации лица.Под ресоциализацией следует понимать подготовку осужденного к законопослушной жизни после освобождения, а не психическое перевоспитание лица.Большая Палата не сформулировала точное мнение относительно периодичности свиданий, что может привести к пониманию государствами допустимости такого малого количества. Требуется уточнение данной позиции. В данном случае Судом проигнорировано положение Рекомендаций № Rec2003(23) о максимально частом предоставлении возможности осужденному поддерживать контакты с семьей.Резюмируя решение ЕСПЧ, отметим, что установленные в российском законодательстве ограничения на свидания в условиях особого режима содержания признаются чрезмерными и значительно вмешиваются в право Хорошенко на частную и семейную жизнь. Однако обстоятельства дела не дают возможности в полной мере оценить негативные последствия для лица, и установить прочную причинно-следственную связь между частичной утратой семейных связей осужденного и количеством свиданий, а также процессом их регулирования администрацией колонии. Хотя очевиден разрыв в отношениях заявителя и сына в ключевой период взросления ребенка. Суд соглашается, что совершая противоправное деяние, Хорошенко должен был осознавать меру ответственности, которую за это понесет.Суд не дает однозначного ответа относительно конституционности спорных положений законодательства РФ. Именно поэтому в резолютивной части Постановления не содержится рекомендаций по устранений правовых пробелов и только определяется обязательство выплатить компенсацию в размере 6 тыс евро.