Три Петербурга: на материале стихотворений «Петру» К. Аксакова, «Петербург» И. Анненского и «Развивая Платона» И. Бродского»

Здесь и «стада мчащих автомобилей, снующих туда-сюда», здесь и футбольный клуб, и тряска в общественном транспорте, и дымящие фабричные трубы, и постоянное звучание голосов, которое лирический герой характеризует метафорой «общий звериный вой». Однако сам звуковой строй стихотворений свидетельствует о неспешности и тягучести времени, а следовательно, о тоске и бездушии, царящем в атмосфере Петербурга и в самих его жителях. Например, в эпизоде разговора лирического героя с коллегой, что называется, ни о чём, собеседник не слышит его, уставив взгляд на столовые приборы:Там была бы эта кофейня с недурным бланманже,где, сказав, что зачем нам двадцатый век, если есть ужедевятнадцатый век, я бы видел, как взор коллегинадолго сосредотачивается на вилке или ноже.Данный эффект достигается ещё и особой ритмикой, свойственной манере Бродского в целом, а также и приёмами аллитерации (обилием сонорных согласных, например). В конце же цикла, в итоговом стихотворении, уже наблюдается обилие свистящих и шипящих согласных звуков, что свидетельствует о нарастании темпа происходящего: лирического героя презирает толпа, изгоняет из общества и города. Всё происходящее вокруг лирический герой Бродского описывает с некоторой долей иронии, которая угадывается в многочисленных метафорах (например, образе обезьяны, заприметившей пальму в витрине авиалиний, или в упоминании томов, хранящихся в Библиотеке, которые имеют ту же цену, что и «ежедневная речь», не достойная проникнуть в литературные образцы). Однако эта ирония окрашивает всё описываемое в угнетающие, мрачные тона, что подчёркивается обилием художественных средств, транслирующими негативное настроение: звериный вой, темнота, нагие колонны и пр. Думается, что здесь имеет место автобиографичность. Как известно, Бродский был иммигрантом, покинувшим Россию в 1972 году. Данный цикл автор создаёт уже на чужбине в 1976 году, транслируя не то чтобы тоску по родине, но скорее её недружелюбие в поэту. Таким образом, на материале стихотворений К. Аксакова «Петру», И. Анненского «Петербург» и цикла И. Бродского «Развивая Платона» представляется возможным сделать вывод о том, что Петербург – это не всегда олицетворение романтичности и любви, пышности барельефа зданий и помпезности убранства площадей. Это и метафора холода, и похоти, и пустынного каменного места, которое выступает врагом русской патриархальности. Однако все «три Петербурга», изображённые тремя поэтами, разные: у Аксакова – это образец яростного противления российскому природному естеству, который должен пасть и даровать Москве освобождение, вернуть ей статус главного города государства; у Анненского – это пустынное и безмолвное место, где слышны лишь звуки казни и низменных ночных увлечений. Бродский же рисует через образ Петербурга образ государства, из которого вынужден был уехать, сопрягая его с чувством некоторого пренебрежения. В итоге, благодаря произведениям рассмотренных поэтов, нам удалось посмотреть на Петербург сквозь время, начиная с времён ХIХ века и до второй половины века минувшего, проследить его наполнение благами цивилизации (вокзалы, аэропорты, автомобили и т. д.), увидеть город глазами русских художников слова, отнюдь не слепо воспевающих красоту Северной столицы, а обнажая его более мрачные стороны.