Сравнительный анализ культурной политики Германии и России

Другие исследователи трактуют культурную идентичность как общую совокупность всех присущих индивиду идентичностей и зачастую объединяют понятия культурной и социальной идентичности как тождественные. Данный подход, как правило, основывается на биполярной модели идентичности, согласно которой возможны только два вида идентификации: либо идентификация представителя меньшинства с собственной группой, либо идентификация с доминирующей группой, причем индивид, четко определяющий свою принадлежность к одной группе, не может одновременно идентифицировать себя с другой. Вместе с тем, исследователи, выделяющие культурную идентичность в самостоятельное образование, определяют её через ряд существенных признаков. Культурная идентичность представляет собой установление прочной духовной связи между человеком и его народом, осознание чувства глубокой принадлежности к национальной традиционной культуре, интериоризацию ее ценностей. На современном этапе культурная идентичность играет особую роль.Чем более «национальным» являлось государство, тем более кардинальны данные трансформации.Европейский год культурного наследия, которому был посвящен 2018 г. прошел под эгидой двух утверждений. Первое принадлежит Норбету Ламмеру, который заявил: «Когда мы говорим о Европе, мы, по сути, говорим об идее. И в основе этой идеи лежит культура». Автором второй стал Клаус Дитер Классен, утверждавший, что «о временем пришло осознание того, что всеобъемлющая европейская культура, выходящая за рамки национальных культур, составляет« европейскую идентичность »раньше многих других. По словам Матиаса Вемхоффа, председателя Консультативного совета Национальной программы Года культурного наследия, это должно внести вклад в оспаривание идеи «национальной руководящей культуры» и, таким образом, в борьбу с национализмом в Европе, показывая людям, что дух, от которого они жили, есть «европейский дух».По мнению ряда исследователей, Германия, будучи одной из передовых держав в экономике и науке, не в состоянии притязать на аналогичную роль в сфере культуры - продвигать свои ценности и интересы в Европе и мире. Эта точка зрения стала одним из основных тезисов предвыборных программ политических партий осенью 2017 г. и одним из камней преткновения в коалиционных переговорах после избрания бундестага.Германия в настоящий момент имеет одну из самых развитых в мире систем социального обеспечения, однако в последнее десятилетие миграционные процессы оказывают существенное давление на власть страны в этой области. В их эпицентре оказывается мусульманское сообщество, чьи многообразие и фрагментированность изначально противоречат традиционной модели социальной политики ФРГ, в основе которой находится кооперационная система взаимоотношений с негосударственными акторами. В социальной сфере Германии действуют два фундаментальных принципа:принцип самостоятельности : забота о самих себе и согражданах - это обязанность граждан, а государство подключается к проблемам только в самых тяжелых случаях;принцип субсидиарности: приоритет отдаётся общественной инициативе. Таким образом, вместо образования государственной структуры для решения социальных проблем, сначала происходит поиск проектов социальных организаций, а затем из них финансируются наиболее перспективные.Общественные организации принимают участие в конкурсе заявок на реализацию проектов из списка, в котором обычно значатся: консультации, врачебная, информационная, правовая и организационная помощь. Одной из первых ассоциаций мусульман, возникших на территории Германии, стала Исламская община в Германии (IGD). Она представляет объединение исламских центров в более чем 10 немецких землях. Главными источниками финансирования являются взносы, пожертвования и продажи публикуемых материалов. IGD выступила инициатором создания Центрального совета мусульман в Германии (ZMD), куда входит 35 организаций и почти 300 мечетей, хотя он и не выполняет свою функцию репрезентации интересов всех мусульманских групп. Несмотря на то, что законодательство Германии открывает значительные перспективы по взаимодействию официальных органов с такими организациями, в целях создания коллективными усилиями программ интеграции и социализации новых граждан, на практики такие инициативы часто оказываются прекращены из-за серьезных противоречий.Так, успешным примером сотрудничества властей и мусульманских религиозных организаций должно было явиться «религиозное соглашение» между правительством Рейнланд-Пфальца и мусульманской организацией DITIB, а также тремя другими мусульманскими НКО: Schura Rheinland-Palatinate, Ahmadiyya и Association ofIslamic Cultural Centers. Однако в августе 2019 г. все переговоры о создании мусульманского религиозного образования на территории земли были официально закончены, когда результаты проверок указанных организаций поставили под сомнение их независимость от турецкого правительства, следовательно, и их соответствие конституционным нормам. Не меньшей проблемой является и традиционное недоверие со стороны официальной Германии к таким организациях на предмет их возможных связей с экстремистскими организациями [1, с. 107-108].Таким образом, в настоящее время Германия находится на определенной точке бифуркации, когда возникает необходимость выбора дальнейшего культурного курса в качестве представителя поликультурального мира или же в рамках национальной культурной модели.Очевидно, что выработка новой модели культурной политики сопряжена с трудностями, связанными с необходимостью соблюдения баланса между национальными интересами страны и важностью включения Германия в единое поликультурное пространство современного глобализирующегося мира.ЗаключениеВ данной работе нами был проведен сравнительный анализ культурной политики Германии и России.На основании проведенного исследования можно сделать выводы.Руководство сферой культуры в Германии осуществляется не только государственными, но и частными учреждениями, к числу которых фонды , ассоциации и спонсоры. Однако общее руководство культурной политикой осуществляется органами федеральных земель, некоторые из которых координируют свою культурную политику в период проведения Конференции министров образования и культуры. Центральные органы управления оставляют за собой такие функции, как координация действий местных властей; предоставление им необходимой информации (о проведении межрегиональных выставок, театральных и музыкальных фестивалей и т. п.), организация международного сотрудничества. Такая дифференциация полномочий фиксируется Конституцией и нормативными актами.В России государственная культурная политика является важным элементом стратегии национальной безопасности Российской Федерации, в разработке которой принимались во внимание такие документы стратегического значения, как Стратегия государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года [], Концепция внешней политики Российской Федерации [], Стратегия развития воспитания в Российской Федерации на период до 2025 года [] и др.Важной вехой, которая определила новую ориентацию культурного курса России, стал 2018 г., когда была проработана развернутая программа развития сферы культуры до 2036 г., в который были учтены общемировые тенденции к цифровизации общества, заложен потенциал для формирования максимально широкого доступа граждан к культурным благам, обозначен приоритет сохранения своего культурного наследия, как носителя историко-культурной и социальной памяти народов. Если российская внутренняя культурная политика, в целом, прошла стадию выработки и теперь находится на этапе активной реализации, то Германия в настоящий момент находится перед лицом пересмотра стратегии культурного развития Германии с учетом внутригосударственных факторов и взаимодействия с ЕС. Таким образом, в контексте внутренней культурной политики и Россия, и Германия находились в неравных стартовых условий (относительно позднее формирование национального государства в Германии), однако в близких исторических реалиях (многоэтничность, влияние мировых войн), что наложило отпечаток на формирование целей и состояние внутренней культурной политики. Так, для России наиболее актуальной задачей становится сохранение культурной самобытности, при этом, не допуская культурной изоляции страны. Для Германии, в первую очередь, необходима выработка культурной стратегии, способной преодолеть сложившиеся стереотипы самих граждан, а также наладить продуктивное взаимодействие, как между акторами внутри страны, так и в рамках ЕС.В настоящее время все более важную роль в развитии всех стран играет культурная мягкая сила. Уровень развития культурной мягкой силы играет значимую роль в укреплении национального единства и повышении международного влияния страны [].В России в целях более продуктивного развития культурных обменов с другими странами, организации межрегиональных и международных масштабных мероприятий по культурному обмену, а также издания книг, кино-, аудио- и телепубликаций, знакомящих иностранные государства с Россией, было создано Управление Президента Российской Федерации по межрегиональным и культурным связям с зарубежными странами, которое занимается разработкой и реализацией проектов в области межрегиональных и культурных связей с зарубежными странами. Таким образом, современная внешняя политика России представлена синтезом этнических культур, традиций и комбинации новых тенденций, возникших в рамках независимого национального развития страны, которые презентуются на международной арене в рамках проектного подхода, ориентированного на установление плодотворного межкультурного диалога с другими странами. Руководство Германии инициирует и участвует в межгосударственных культурных проектах (например, год Германии в России 2012- 2013 гг.), реализует информационные кампании (репрезентация Германии во время Чемпионата мира по футболу 2006 г.) и т. д. Ведущая роль в реализации внешней культурной политики Германии принадлежит МИД ФРГ. Среди организаций-посредников внешней культурной политики ФРГ следует выделить Институт им. Гете, Фонд им. А. Гумбольдта, Германскую службу академических обменов DAAD и др. Таким образом, можно отметить, что и Россия, и Германия в своих стратегиях внешней культурной политики используют принципы концепции «мягкой культурной силы», используя возможности поликультурального мира для продвижения ценностей своей культуры, с целью включения их в мировое культурное наследие и, тем самым, обогащение глобального культурного наследия. Особо отметим германскую политику популяризации немецкого языка, эффективность которой обусловлена авторитетом немецкой науки. Данная практика может быть переосмыслена в России и войти в ее стратегию внешней культурной политики.Можно отметить, что и Россия, и Германия в своей внешней культурной политике используют схожие подходы: инструментами в этом процессе выступают созданные в информационном пространстве культурные платформы, обеспечивающие свободный доступ глобального сообщества к культурным услугам и объектам, знаниям, реализация международных проектов. Список использованной литературыБояджиева Л. Г., Дмитриевский В. Н., Дуков Е. В. Культурная политика и художественная жизнь / Л.Г. Бояджиева, В.Н. Дмитриевский, Е.В. Дуков. – Москва : РАН, 1996. – 183 с.Бузуева Ю. С., Весельникова Л. И., Карнаухова Е. Е. Внешняя культурная политика Германии в контексте внешнеполитических теорий / Ю.С. Бузуева, Л.И. Весельникова, Е.Е. Карнаухова // Теории и проблемы политических исследований. – 2019. - № 8. – С. 324-331.Горлова И. И., Бычкова О. И. Культура как «Мягкая сила»: инструменты и точки приложения / И.И. Горлова, О.И. Бычкова // Теория и практика общественного развития. – 2016. - №18. [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kultura-kak myagkaya-sila-instrumenty-i-tochki-prilozheniya (дата обращения: 07.12.2021).Девятов Р. С. Актуальные проблемы современной культурной политики (на примере ФРГ) / Р.С. Девятов // Власть. – 2018. - № 7. – С. 243-250Мауритц Н. В. Карнавал в немецкоязычных странах: проблема источников / Н.В. Мауритц // Вестник Санкт-Петербургского университета. – 2009. - № 1. – С. 241-246.Рожин А. Участие мусульманских организаций в социальной политике ФРГ / А. Рогожин // Научно-аналитический вестник ИЕ РАН. – 2021 - № 1. – С. 103-110.Российская Федерация. Правительство РФ. Стратегия развития воспитания в Российской Федерации на период до 2025 года. – Текст : электронный // Консультант Плюс : [сайт]. – Москва, 1992-2020. – URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_180402/ (дата обращения: 07.12.2021).Российская Федерация. Президент. Концепция внешней политики Российской Федерации : [утв. Президентом РФ 30.11.2016]. – Текст : электронный // Министерство иностранных дел Российской Федерации : официальный сайт. – URL: https://www.mid.ru/foreign_policy/official_documents/-/asset_publisher/CptICkB6BZ29/content/id/2542248 (дата обращения: 07.12.2021).Российская Федерация. Президент. Об утверждении Основ государственной культурной политики : [утв. указом Президента РФ от 24.12.2014 № 808]. – Текст : электронный // Консультант Плюс : [сайт]. – Москва, 1992-2020. – URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_172706 (дата обращения: 07.12.2021).Российская Федерация. Президент. Стратегия государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года – Текст : электронный // Консультант Плюс : [сайт]. – Москва, 1992-2020. – URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_139350/ (дата обращения: 07.12.2021).Стратегия государственной культурной политики на период до 2030 года. Утверждена Правительством РФ 29 февраля 2016 г. № 326-р. С. 9. – Текст : электронный. – URL: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/71243400/ (дата обращения: 07.12.2021).Трошина Н. Н. Проблемы межкультурной коммуникации в современной Германии (обзорная статья по публикациям Ольги Рёш) / Н.Н. Трошина // Социальные и гуманитарные науки. – 2021. - № 3. – С. 5-21.Хаджиев С. М., Нюдюрмагомедов А. Н. Культурные различия как основа поликультурного воспитания / С.М. Хаджиев, А.Н. Нюдюрмагомедов // Международный научно-исследовательский журнал. – 2017. - № 4(58). – С. 67-70.Хришкевич Т. Г. Программа Aufbau Ost и выравнивание «Восток – Запад»: преодоление региональной диспропорции объединенной Германии в начале XXI века / Т.Г. Хришкевич // Запад – Восток. – 2019. - № 12. – С. 46-60.