Концепция паноптикума в современной политической теории

Фуко дал характеристику трем эпистемам Нового времени, последняя — это порог современности. Эпистемологические дебаты второй половины XX века уже фиксируют кризис существующих исследовательских подходов и идеологических систем. Для научного знания современности характерными чертами, допустимыми нормами становятся идеи не только множественных культурных миров и ценностных ориентиров, но и множественных рациональностей. Поскольку эпистема включает в себя все многообразие дискурсов, действующих в данный исторический период, в этой связи следует охарактеризовать сетевой дискурс как часть проекта современности. С появлением Интернета и развитием социальных медиа меняются не только способы получения знаний субъектом, но и сама структура знаний и требования, предъявляемые к ним.Понятие дискурса - одно и самых сложных и при этом активно использующихся не только лингвистами, поскольку дискурс институционален и охватывает все сферы жизни общества. Сетевой дискурс может быть понят как в глобальном значении - коммуникация в сети Интернет, так и в конкретном одноименном смысле слова - коммуникация в социальных сетях, которые так же обозначаются как социальные медиа.Дискурс представляет собой систему взаимообусловленных социальных и коммуникативных практик. Язык отражает социальные процессы, в то же самое время конструирует и обуславливает их.Общими отличительными чертами сетевого дискурса являются неофициальность; оперативность реакции на событие; оценочная модальность, интердискурсивность и интертекстуальность как следствие диалога разных текстов; сокращенный код; многоголосие субъектов. При этом в отношении последнего свойства, следует подчеркнуть, что особенность организации квазиполитического дискурса в сетевом пространстве выражена в его построении на основе бинарных оппозиций, обуславливающих четкий водораздел между говорящими субъектами, позволяющий охарактеризовать современную социокультурную ситуацию как период конкурирующих ценностных ориентиров.Сетевой дискурс (новояз) мы трактуем как квазиполитический. Любая тема, которая обсуждается в сети, обладает способностью быть политизированной. Паблики с развлекательным и образовательным контентном в структуре своих комментариев содержат многочисленные переходы на острые политические темы. Квазиполитический дискурс подразумевает, что сама обсуждаемая тема не относится к политической (например, вопросы гендерных отношений, спортивные события, исторические, экологические, религиозные, экономические процессы и явления), но сводится к политической дискуссии, строится на бинарной оппозиции условный «либерал» - условный «консерватор». В этой связи сетевой новояз позволяет увидеть связь между культурой и языком, установить различия дискурсных формаций, в том числе по идеологическому признаку.По Фуко, дискурс является принудительным, дискурс — это власть, «которой стремятся завладеть», он упорядочивает действия субъекта, ограничивает и определяет сферу его мнения и знания.В работе «Порядок дискурса» описаны особенности функционирования дискурса, обозначены возможности его производства, контроля, селекции. По аналогии, сетевой дискурс обладает теми же опциями, регламентирующими способ воспроизводства смыслов и их иерархию. Паблики в социальных сетях, в отличие от средств массовой информации, обладают важной особенностью: возможностью комментировать события. В зависимости от профиля паблика, ряд событий может отсутствовать не только в новостной ленте, но и в конечном счете, и в картине мира. Кроме того, запрет говорить другому может осуществляться самим субъектом или подчиняться объективным условиям модерации, при которых возможно исключение субъекта из дискуссии по идеологическим требованиям, предъявляемым к темам и ракурсу их обсуждения. В сетевом дискурсе можно встретить основные формы запрета, описанные Фуко, и связанные с «табу на объект», «ритуалами обстоятельств», «правом говорящего субъекта». Образующаяся «решетка» дискурса является динамичной, обусловлена сенситивными темами, которые со времен Фуко остались прежними: тема сексуальности и тема политики.Вторым аспектом теории Фуко, который важен в контексте заявленной темы, является концепция власти, а также ее связь с дискурсом, знанием и языком, что образно воплощено автором в идеи паноптикума.Власть не обязательно должна проявлять себя брутально и действовать через прямые запреты и наказание, она может использовать легитимные формы принятия тех или иных позиций. В этой связи можно говорить о манипуляции мнением, о трансляции той или иной идеологии, которая для субъекта является внешней, посторонней системой ценностей, некритическое принятие которой представляет собой нивелирование статуса субъекта и утверждает властное действие над ним.В отношении предшественников Фуко, которые разрабатывали понятие «власть», следует отметить теории Ницше и Фрейда, оказавшие влияние не столько конкретно на данную тему, сколько на общий ракурс творчества Фуко в таких смежных вопросах, как истина, мораль, безумие. В том числе сказанное ниже актуальное для уже обозначенного первого аспекта теории Фуко.Ницшеанское понятие «Воля к власти» характеризуется вневременным, неизменным сопровождением человечества. Власть в этой связи раскрывается как биологическое, врожденное качество субъекта. Фрейдистский взгляд акцентирует влияние бессознательного на человека, показывает мощь тех сил, которые находятся за пределами сознания субъекта. Обе теории позволяют говорить о феномене власти, как неизменном элементе культуры, когда любой аспект социокультурного пространства не мыслим без данного явления. Кроме того, взгляды Ницше и Фрейда дают возможность не только определить субъекта и объекта власти, но и увидеть их переплетение в одном индивиде. Также обозначенные теории указывают на зыбкий баланс разумных и эмоциональных начал в организации социокультурного пространства, обозначают противоречивый статус субъекта.Итак, дискурсивное пространство по определению функционирует как властный механизм. При этом власть представляет собой отношения силы, которая не всегда является зримой и посторонней самому субъекту. Однако исходными точками не обязательно должен быть некоторый центр или отдельно взятый институт или личность.Как следствие, применительно к проблеме изучения реализации сетевого дискурса, статус субъекта, который в анонимном пространстве может ощущать себя как актор, приобретает особый вид. В работах Фуко используется понятие «автор». Однако с учетом анонимности и интертекстуальности сетевого пространства, сложности верификации личности говорящего и определения аутентичности идей, которые он использует, под сомнение ставится процесс «складывания субъективности, субъекта».Фуко соотносил феномены «власть» и «знание». Во многом то, как воспроизводится знание, как оно контролируется и ретранслируется — это отражение функционирования власти. Фуко повлиял на пересмотр понятия «власть», для понимания которого следует учитывать культурно-исторический контекст не только XX, но и XXI века.Концепт «власти» следует воспринимать шире, чем только лишь в политологической терминологии. Предполагаем, что сетевой новояз, обладает элементами всех трех форм власти, описанных Фуко: суверенная, дисциплинарная, биовласть. Сетевой дискурс строится на целом ряде правил, в том числе подчиняется юридическим нормам. При этом в социальных медиа существуют практики контроля и наблюдения, в частности, со стороны самих субъектов, являющихся элементом сообщества, символом легитимизации определенных норм, в том числе моральных. Паноптикум, описанный Фуко, связан с дисциплинарной технологией власти. Правила устройства тюрьмы и организация ее пространства действует таким образом, что любая точка этого пространства находится по контролю. Таким контролем можно считать совокупность норм общения, принятых для конкретного сообщества, и процедуры взаимного контроля взаимодействующих субъектов, которые обладают способностью стигматизации и исключения Других, не разделяющих мнение большинства, не вписывающихся в понятие конвенциональной нормы. Элементы биовласти сетевого дискурса выражены в том, что сетевой новояз, по определению, построен на бинарных оппозициях. Отношение к телу и само тело-объект играет важную роль не только в обсуждении актуальной повестки дня (гендерные отношения, национальные и этнические проблемы), но и фактически является источником и способом социального конструирования смыслов, значимых для группы, и коллективной идентичности, позволяющей группе воспринимать себя как единое целое. Связь с дисциплинарной властью заключается в том, что сами телесные практики и тело как способ интерпретации и конструирования социокультурного пространства тесно связаны с понятием «нормы». Болезнь, дисфункции, перверсии, девиации - метафорические образы для интерпретации ненормальных «чужих» на фоне нормальных «своих».Проекция концептов «паноптикум» и «власть-знание» на специфику сетевого дискурса, который мы обозначаем как новояз, позволяет с социально-философских позиций понять современного человека и проблемы, которые его волнуют.Базовая дихотомия «либерал» - «консерватор», которая в рамках новояза через языковую игру обозначается самими субъектами, как «либераст» - «православнутый», в своем наименовании содержит явный потенциал конфликта, оценочные суждения друг друга и предлагает два полярных варианта конструирования коллективной идентичности. Кроме этой, на наш взгляд, основной особенности квазиполитического дискурса, можно отметить еще ряд специфических характеристик, которые могут быть рассмотрены при помощи подхода М. Фуко. Следует начать с такой особенности, как борьба за дискурс. Исходя из тезиса, что дискурс - это власть, высказывающийся субъект претендует на доминирование в дискуссии и обозначении правоты своей собственной позиции. Как следствие, сетевой новояз идеологизирован и агрессивен. Он сопровождается стигматизацией говорящего, чья позиция не является референтной. Описывая статус безумца, Фуко показал, как в разные исторические периоды исключались из диалога, были изгоями и оставались не-понятыми разные группы. Безумие далеко не сразу было квалифицировано как некий особенный дискурс. Исторически практикам исключения подвергались прокаженные, люди с венерическими заболеваниями. Исторически менялось восприятие нормы, и новая норма обуславливала стигматизацию той или иной категории, которая в нее не вписывалась. Особенность пространства Интернета, в отличие от иного социального института, формирует иллюзию отсутствия ограничений в коммуникации между субъектами. Анонимность говорящих, использование вымышленных имен и биографий заставляет считать виртуальное пространство свободным от каких-либо правил. В данной работе мы не касаемся правовых норм, которые регламентируют поведение субъекта в социальных сетях, скажем только, что они есть, их разработка и уточнение - это один из трендов современной законотворческой деятельности, и они, эти правовые нормы, тоже являются механизмом воспроизводства и сегрегации дискурса. Кроме того, у любого паблика или сообщества в социальных сетях могут быть свои правила, которые определяют, что является приемлемым, а что следует удалить или заблокировать. И, в конечном счете, сам ход любой квазиполитической дискуссии делит говорящих на большинство и меньшинство, что может сопровождаться буллингом и троллингом, отказывая не только в мнении, но и в знании отдельно взятому субъекту или целой социальной группе.Безусловно, обозначенная тема требует детализации и дальнейшей разработки на основе языковых примеров, вписывающихся в оппозицию «либерал» - «консерватор». В данной работе у нас была задача наметить основные теоритические вопросы в интеллектуальном наследии Фуко, которые могли бы помочь в понимании современного языка и общества, которое его использует.Философские взгляды М. Фуко оказали влияние на проблемное поле разных дисциплин: социологии, философии, политологии, лингвистики. На протяжении эволюции взглядов мыслителя разрабатывается методология и понятийный аппарат, которые применимы к различным аспектам новой социокультурной ситуации XXI века. С одной стороны, фукодианский понятийный аппарат очень многообразен и трудно интерпретируем, что частично является не полной, на наш взгляд, адаптацией и рефлексией идей Фуко в русскоязычной академической мысли, поскольку первоначальное понимание идей Фуко строилось на англоязычной интерпретации. Например, фактически отсутствует консенсус даже в обозначении «фукодианский», «фукольтианский» или «фукианский». С другой стороны, масштабность идей Фуко позволяет исследователям адаптировать методологический и категориальный аппарат его философии для междисциплинарного изучения современной культуры и общества, в частности синтезировать философскую, лингвистическую и политологическую проблематику в дискурсивных исследованиях.ЗаключениеВ результате проведенного исследования авторам удалось выявить и обобщить некоторые закономерности, связанные с трансформацией форм и механизмов публичного порядка. Последний выступает сегодня, как самостоятельный феномен и не может быть сведен к формально-правовым, коммуникативным и организационно-политическим аспектам. Не вызывает сомнений связь с ситуацией «текучего модерна» и складыванием системы «текучего наблюдения» вкупе с формированием глобальной матрицы контроля на основе современных коммуникационных технологий. Структурной основой формирующейся сегодня модели публичного порядка является соединение таких форм публичного контроля, как синоптикум («многие наблюдают за немногими») и баноптикум (с исключением из публичного пространства «нежелательных»), которые приходят на смену паноптическим стратегиям и технологиям. При этом современное государство удерживает в пределах своей компетенции часть полномочий по осуществлению публичного порядка, сохраняя за собой собственный «сегмент ответственности». При этом система публичного контроля, распространяясь и охватывая все сферы жизни общества, связана со стремлением «ответственных менеджеров» не просто контролировать, но моделировать и программировать желательное социальное поведение индивидов, что влияет на определение социального статуса последних.Список использованных источниковВолкова О.Н. Властоментальность и учетные практики // Политическая концептология: журнал метадисциплинарных исследований. 2015. № 1. С. 18-26.Гусева И.И. Стратегии исследования в социально-гуманитарных науках: философско-эпистемологический анализ: автореф. дис. ... д-ра филос. наук. Саратов: СГУ им. Н.Г. Чернышевского, 2008.Гусева И.И. Стратегии исследования в социально-гуманитарных науках: философско-эпистемологический анализ: дис. ... д-ра филос. наук. Саратов: СГУ им. Н.Г. Чернышевского 2008.Гуринская А. Л. Надзор как средство обеспечения безопасности: от пространства тюрьмы до киберпространства // Криминология: вчера, сегодня, завтра. - 2014. - № 2 (33). - С. 86-93. O'ConnorЕ. Raw Material Production Pathologyin Victorian Culture. Dulham: DukeUP, 2000. / Цит. по: Карпенко Л. «Очарованность ужасным»: притягательный мир Викторианского паноптикума // Новое литературное обозрение. 2004. №6(70). С. 159-169.Паризер Э. За стеной фильтров. Что интернет скрывает от вас. М.: Альпина Бизнес Букс. 2012.Коробкина Е.Н. Паттерн управления как синергетическая модель перехода к первому постиндустриальному технологическому укладу / Е.Н. Коробкина // Научное обозрение. Экономические науки. - 2020. - № 3. - С. 32-36Маклюэн М. Понимание медиа: внешнее расширение человека. М.: Кучково поле, 2007.Радина Н.К., Крупная Д.А. Цифровое политическое участие: эффективность электронных петиций негосударственных онлайнплатформ (на материале change.org) // Полис: Политические исследования. - 2019. - № 6. - С. 113-127Толерантность: социально-философское проектирование и этнополитические практики / К.А. Крашенинников, Е.П. Спиридонова, Д.С. Федяй. Саратов: СГСЭУ, 2009.Талер Р., Санстейн К.Nudge. Архитектура выбора. М.: Манн, Иванов и Фербер. 2018.Украинская Е.В., Украинский В.Н. Реклама как фактор влияния на социокультурную среду // Наука и общество. 2016. № 1 (24).Хоркхаймер М., Адорно Т. Диалектика Просвещения. Философские фрагменты. М. - СПб.: Медиум, Ювента, 1997.Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М., 2015.Фуко М. Око власти // Интеллектуалы и власть: Избранные политические статьи, выступления, интервью. 1970-1984 гг. М.: Праксис, 2002.Ямпольский М. Жест палача, оратора, актера // Ad- marginem 93: Ежегодник лаборатории постклассических исследований ИФ РАН. М.: Admarginem, 1994. С. 21-71.Botsman R. Who Can You Trust?: How Technology Brought Us Together and Why It Could Drive Us Apart. PublicAff airs. 2018.Blommaert Jan. Ludic membership and orthopractic mobilization: On slacktivism and all that // Tilburg Papers in Culture Studies. Paper 193. 2017. Режимдоступа: https://www.tilburguniversity.edu/sites/tiu/ files/download/TPCS_193_Blommaert_2.pdf The Global Risks Report 2019. 14th Edition. Geneva: World Economic Forum, 2019, p. 70. Режим доступа: http://www3.weforum.org/docs/WEF_Global_Risks_Report_2019.pdf Theocharis Y. The Conceptualization of Digitally Networked Participation // Social Media + Society. July-December 2015, pp. 1-14.