Экспрессивная функция имен и фамилий в произведениях А. П. Чехова

К концу рассказа Аня не только становится «легкомысленной», сопровождаемая Артыновым, но и полностью подчиняет себе мужа, использует его в своих интересах. Имя главного героя также используется для передачи авторской иронии. Модестом (в значении скромный) называется зажиточный и жадный чиновник, который нарушает все нормы и правила приличия, женившись на юной девушке. Отчество Алексеич (Алексей – с др.-греч. «защитник») только усиливает эту иронию в отношении героя, который притесняет молодую жену. На пренебрежительное отношение указывает и усеченная форма употребления отчества. Экспрессивная функция имен и фамилий выражается не только в авторском отношении к героям произведений, но и в передаче их внутреннего состояния. Так, в рассказе «Ионыч» имя позволяет показать автору духовную деградацию, выгорание главного героя. Уже в самой фамилии Старцева заложено значение внутренней пустоты, умирания, старости. При этом с помощью имени Дмитрий (в знач. «земледелец») показана обыденность, неопытность доктора, который задает неуместные вопросы, не понимает роман Веры Иосифовны и игру Екатерины Ивановны. Любовь к Екатерине лишь на какое-то время зажигает его, но в итоге лишь ускоряет превращение молодого доктора в «языческого бога» по названию Ионыч: «Старцев еще больше пополнел, ожирел, тяжело дышит и уже ходит, откинув назад голову» [21]. В целом посредством имени и фамилии показано отсутствие развития героя, его изображение как обывателя, простого и деградирующего человека. В отношении героини рассказа, Екатерины Ивановны, Чеховым также используется экспрессивная функция имен и фамилий. Иронично-ласкательное прозвище «Котик» указывает на легкомысленность героини, ее детскую наивность. Чеховым подчеркивается к концу рассказа, что это уже была «Екатерина Ивановна, а не Котик; уже не было прежней свежести и выражения детской наивности» [21]. Используя полное нормативное имя, Чехов указывает на угасание героини, ее разочарование в прошлых мечтах и в собственной жизни. В рассказе «Крыжовник» с помощью использованию полных и неполных форм имени показана смена отношения, как рассказчика, так и автора к герою Николая Иваныча. Также с помощью данной номинации указывается смена его социального положения – брат Николай в ироническом ключе упоминается Иваном Иванычем как Николай Иваныч, помещика, достигшего своей мечты, однако ценой личностной деградации. В связи с этим особое значение приобретает имя героя – Николай (от др.-греч. «побеждать и народ»). Одержимый идеей своего крыжовника и поместья, Николай забывает и о собственном «крестьянском происхождении», и о тяготах народа, о которых говорит Иван Иваныч: «Всё тихо, спокойно, и протестует одна только немая статистика: столько-то с ума сошло, столько-то ведер выпито, столько-то детей погибло от недоедания...» [21]. Иронично звучат и слова Николая о том, что «я знаю народ и умею с ним обращаться» [21]. Комичная фамилия братьев Чимша-Гималайский также является «говорящей», однако писатель сразу указывает на то, что Ивану Иванычу она не подходит, в то время как для Николая эта фамилия «в сущности несообразная», кажется ему теперь «звучной, знатной и очень приятной» [21]. Фамилия в рамках рассказа входит в состав топонимов «ЧумбарокловаПустошь, Гималайское тож», что также подчеркивает нелепость новых воззрений Николая и его деградацию. Противоположным семантическим значением обладает имя Ивана Иваныча, указывающее на двойную «милость Божью». Имя и отчество становятся характеризующими героя, который полон духовных ценностей и регулярно обращается к богу. Имя героя позволяет передать и его характеристику, и авторское отношение Чехова, передать символическое значение. Рассмотрение экспрессивности имен и фамилий, используемых Чеховым в выбранных рассказах, показало, что писатель наделяет антропонимы особым смыслом, раскрытие которого происходит только в рамках контекста. С помощью имен собственных Чехов передает собственное отношение к героям, наделяет их имена эмоциональной оценкой. Экспрессивность имен и фамилий выражена в особенностях их употребления в тексте, семантическом потенциале, который позволяет глубже понять художественный мир писателя, его авторскую позицию, формируют подтекст и служат для постижения добавочных смыслов произведений. ЗаключениеЦелью данного исследования являлось проанализировать имена и фамилии собственные в произведениях А.П. Чехова и проследить особенности их функционирования. Актуальность данной проблемы обуславливается недостаточной изученностью особенностей функционирования антропонимов в произведениях Чехова. Для решения поставленной цели нами были решены следующие задачи: 1) изучены теоретические источники по проблеме исследования имен и фамилий в художественной литературе;2) определены основные функции имен собственных и фамилий в художественной литературе;3) осуществлена выборка имен и фамилий из текстов произведений А.П. Чехова и классифицировать их;4) рассмотрены особенности функционирования имен и фамилий в произведениях А.П. Чехова.В первой главе на основе анализа научных источников нами была выявлена характеристика понятий «имя собственное», «антропоним» и «экспрессивность» с тематической и функциональной стороны.Так, имена собственные служат для обозначения предметов безотносительно к описываемой ситуации, живут в различных формах человеческой деятельности и составляют один из самых многочисленных пластов словарного состава любого языка. Антропонимы в свою очередь являются одним из самых распространенных видов имен собственных. В художественном произведении антропонимы образуют свой неповторимый мир, содержат информацию о локальной и национальной принадлежности обозначаемых ими объектов, воссоздают исторический фон. Также в ходе теоретического анализа были выявлены особенности функционирования антропонимов в художественном тексте, в следствие чего были обозначены такие основные функции антропонимов, как номинативная, идентифицирующая, дифференцирующая, эмоциональная, экспрессивная, эстетическая, стилистическая функции. Категория экспрессивности в художественном тексте выполняет множество функций, важнейшей из которых является передача эмоционального тона и образов героев. В художественном тексте экспрессивность достигается за счет использования различных языковых средств – лексических, стилистических и синтаксических. Способы выражения авторского отношения различаются в зависимости от личности автора, коммуникативной ситуации, разновидности текста и контекстов, реализуемых в нем. Анализ системы имен и фамилий в произведениях Чехова показал, что взаимопроникновение культур, гротескное изображение окружающей действительности, отразившиеся в антропонимическом словотворчестве авторов, позволило писателю создать яркую ассоциативно-коннотативную семантику именований героев. Экспрессивность функционирующих в рамках произведений Чехова имен и фамилий выражена в их особом семантическом значении, а также в изменении форм. С помощью изменений форм имен, Чехов передает идею внутренней деградации героев, создает скрытый подтекст и передает собственное отношение к героям. Полученные результаты в дальнейшем могут быть использованы для лингвистического и литературоведческого анализа функционирования антропонимов, использоваться в школьной практике и в научных исследованиях по выбранной тематике. Таким образом, цели и задачи данного исследования достигнуты.Список литературыАрнольд И. В. Стилистика. Современный английский язык: Учебник для вузов / И.В. Арнольд. - М.: Флинта: Наука, 2002. - 384 с.Большой энциклопедический словарь. Языкознание [Электронный ресурс] / под ред. В. Н. Ярцевой. – Режим доступа: http://www.tapemark.narod.ru/les/Васильева О. А. Ономастическая лексика как предмет изучения исследователей-лингвистов [Электронный ресурс] // БГЖ. - 2015. - №1 (10). -URL: https://cyberleninka.ru/article/n/onomasticheskaya-leksika-kak-predmet-izucheniya-issledovateley-lingvistov (дата обращения: 15.04.2022).Зубкова Л.И. Русское имя второй половины ХХ века в лингвокультурологическом аспекте (по произведениям Ф. Абрамова, В. Астафьева, В. Распутина и В. Шукшина): автореф. диссер. на соискание уч. ст. д.ф.н. / Л.И. Зубкова. – Воронеж, 2009 . – 40 с.Исаева Е.Ф. Функции антропонимов в художественном тексте (на материале произведений испанских и русских авторов конца XX-начала XXI века): дис. канд. филол. наук / Е.Ф. Исаева. – Москва, 2012. – 19 с. Ковалев Г.Ф. Аспекты изучения имен собственных в художественных произведениях // Избранное. Литературная ономастика. - Воронеж: Изд.-полигр. Центр «Новая книга», 2018. - С. 3-27.Корман Б.О. Избранные труды по теории и истории литературы / Б.О. Корман. - Ижевск, 1992.Королева И. А. Ономастические пространства и поле в языке / И.А. Королева // Русская речь. – 2003. – №2. – С. 85–86.Косиченко Е.Ф. Имя собственное в семиотическом пространстве культуры и художественного текста: монография / Е.Ф. Косиченко. – М.: МГЛУ, 2018. – 292 с.Красных В. В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология: Курс лекций / В.В. Красных. – М.: ИТДГК «Гнозис». - 2002. - 284 с.Лукьянова Н. А. Дискуссионные моменты интерпретации экспрессивности как категории лексикологии /Н.А. Лукьянова // Вестник ВолГУ. Серия 2: Языкознание. - 2009. - №1. - URL: https://cyberleninka.ru/article/n/diskussionnye-momenty-interpretatsii-ekspressivnosti-kak-kategorii-leksikologii (дата обращения: 16.04.2022).Никонов В.А. Введение в топонимику. - Изд. 2-е. - М.: Издательство ЛКИ, 2011. -184 с.Плешков Е. С. Современные подходы к изучению имен собственных [Электронный ресурс] / Е. С. Плешков // Молодой ученый. - 2016. - № 4 (108). - С. 914-917. - Режим доступа: https://moluch.ru/archive/108/25922/ (дата обращения: 14.04.2022).Соколова М.В. Функционально-стилистическая нагрузка имени собственного в художественном тексте // Вестник Челябинского государственного университета. - 2011. - №33 (248). - С. 182-184.Стилистический энциклопедический словарь русского языка / под ред. М.Н. Кожиной. - 4-е изд. - М.: ФЛИНТА, 2019. - 696 с.Суперанская А. В. Общая теория имени собственного / А.В. Суперанская. – М.: Наука,1983. – 340 с.Фонякова, О.И. Имя Собственное в художественном тексте/ О.И. Фонякова. - Л.: ЛГУ, 1990. – 103 с.Формановская, Н.И. Имя человека в аспекте «Язык и культура» / Н.И.Формановская // Слово и текст в диалоге культур. - М., 2000. - С. 279-293.Фразеологический словарь русского литературного язык / А.И. Фёдоров. - М.: Астрель: АСТ, 2008. - 878 с.Шаховский В.И. Лингвистическая теория эмоций / В.И. Шаховский. – Москва: Гнозис, 2008. – 416 с.Чехов А.П. Полн. собр. сочинений и писем: В 30-ти т. Т.3, 8, 9, 10 / А. П. Чехов. – М.: Искусство, 1998. – 482 с. – Режим доступа: https://ilibrary.ru/author/chekhov/index.htmlЯзык и стиль русских писателей. От Гоголя до Ахматовой: Избранные труды / РАН. Ин-т рус.яз. им. В. В. Виноградова; Отв. ред. А. П. Чудаков. - М.: Наука, 2003. - С. 1-53.ПриложениеСписок используемых языковых единиц из произведений А.П. Чехова «Страшная ночь» (1884) (9 единиц):«Иван Петрович Панихидин побледнел, притушил лампу и начал взволнованным голосом: «Темная, беспросветная мгла висела над землей, когда я, в ночь под Рождество 1883 года, возвращался к себе домой от ныне умершего друга, у которого все мы тогда засиделись на спиритическом сеансе»»Жил я в Москве, у Успения-на-Могильцах, в доме чиновника Трупова, стало быть, в одной из самых глухих местностей Арбата. Такова была фраза, сказанная мне на сеансе Спинозой, дух которого нам удалось вызвать.Я порешил отправиться ночевать к другу моему Упокоеву, впоследствии, как вам известно, застрелившемуся.Жил он в меблированных комнатах купца Черепова, что в Мертвом переулке.К счастью, я вспомнил, что недалеко от Мертвого переулка живет мой хороший приятель, недавно только кончивший врач, Погостов, бывший со мной в ту ночь на спиритическом сеансе.Всем, кого я считаю за наших истинных друзей, я послал по гробу и надеюсь на их великодушие и благородство.Любящий тебя Иван Челюстин. «Анна на шее» (1895) (13 единиц):Многие одобрили это, говоря, что Модест Алексеич уже в чинах и не молод, и шумная свадьба могла бы, пожалуй, показаться не совсем приличной; да и скучно слушать музыку, когда чиновник 52 лет женится на девушке, которой едва минуло 18.Толпа сослуживцев и родных стояла с бокалами и ждала, когда пойдет поезд, чтобы крикнуть ура, и Петр Леонтьич, отец, в цилиндре, в учительском фраке, уже пьяный и уже очень бледный, всё тянулся к окну со своим бокалом и говорил умоляюще:— Анюта! Аня! Аня, на одно слово!А братья Ани, Петя и Андрюша, гимназисты, дергали его сзади за фрак и шептали сконфуженно: - Папочка, будет... Папочка, не надо...Пять лет назад, когда Косоротов получил орден святыя Анны второй степени и пришел благодарить, то его сиятельство выразился так: «Значит, у вас теперь три Анны: одна в петлице, две на шее».Был тут и Артынов, владелец всего этого дачного места, богач, высокий, полный брюнет, похожий лицом на армянина, с глазами навыкате и в странном костюме. Ты должна сшить себе бальное платье. Понимаешь? Только, пожалуйста, посоветуйся с Марьей Григорьевной и с Натальей Кузьминишной.Он намекал на Владимира IV степени и уже воображал, как он будет всюду рассказывать об этом своем каламбуре, удачном по находчивости и смелости, и хотел сказать еще что-нибудь такое же удачное, но его сиятельство вновь углубился в газету и кивнул головой...«Ионыч» (1897-1898) (20 единиц):И указывали на семью Туркиных как на самую образованную и талантливую.Сам Туркин, Иван Петрович, полный, красивый брюнет с бакенами, устраивал любительские спектакли с благотворительною целью, сам играл старых генералов и при этом кашлял очень смешно. Жена его, Вера Иосифовна, худощавая, миловидная дама в pince-nez, писала повести и романы и охотно читала их вслух своим гостям. Мой муж ревнив, это Отелло, но ведь мы постараемся вести себя так, что он ничего не заметит.- Жанчик, - сказала Вера Иосифовна мужу, — ditesquel'onnousdonneduthé. Дочь, Екатерина Ивановна, молодая девушка, играла на рояле. Нет, в консерваторию я еще только собираюсь, а пока училась здесь, у мадам Завловской.И доктору Старцеву, Дмитрию Ионычу, когда он был только что назначен земским врачом и поселился в Дялиже, в девяти верстах от С., тоже говорили, что ему, как интеллигентному человеку, необходимо познакомиться с Туркиными.- Ну, Котик, сегодня ты играла, как никогда, - сказал Иван Петрович со слезами на глазах, когда его дочь кончила и встала. - Умри, Денис, лучше не напишешь.Когда гости, сытые и довольные, толпились в передней, разбирая свои пальто и трости, около них суетился лакей Павлуша, или, как его звали здесь, Пава, мальчик лет четырнадцати, стриженый, с полными щеками- «Тысяча душ», - ответила Котик. - А как смешно звали Писемского: Алексей Феофилактыч!«Сегодня, в одиннадцать часов вечера, — прочел Старцев, — будьте на кладбище возле памятника Деметти».- Я устал, едва держусь на ногах, — сказал он Пантелеймону.«Скрипка Ротшильда» (1893-1894) (13 единиц):Если бы Яков Иванов был гробовщиком в губернском городе, то, наверное, он имел бы собственный дом и звали бы его Яковом Матвеичем; здесь же в городишке звали его просто Яковом, уличное прозвище у него было почему-то Бронза, а жил он бедно, как простой мужик, в небольшом старой избе, где была одна только комната, и в этой комнате помещались он, Марфа, печь, двухспальная кровать, гробы, верстак и всё хозяйство.В городке на свадьбах играл обыкновенно жидовский оркестр, которым управлял лудильщик Моисей Ильич Шахкес, бравший себе больше половины дохода. Когда Бронза сидел в оркестре, то у него прежде всего потело и багровело лицо; было жарко, пахло чесноком до духоты, скрипка взвизгивала, у правого уха хрипел контрабас, у левого — плакала флейта, на которой играл рыжий тощий жид с целою сетью красных и синих жилок на лице, носивший фамилию известного богача Ротшильда. К его великому удовольствию, в этот раз принимал больных не доктор, который сам был болен, а фельдшер Максим Николаич, старик, про которого все в городе говорили, что хотя он и пьющий и дерется, но понимает больше, чем доктор.А Яков глядел на нее со скукой и вспоминал, что завтра Иоанна богослова, послезавтра Николая чудотворца, а потом воскресенье, потом понедельник - тяжелый день. «Крыжовник» (1898) (11 единиц):Ветеринарный врач Иван Иваныч и учитель гимназии Буркин уже утомились идти, и поле представлялось им бесконечным.- В прошлый раз, когда мы были в сарае у старосты Прокофия, - сказал Буркин, - вы собирались рассказать какую-то историю.Это было Софьино, где жил Алехин. … На пороге стоял сам Алехин, мужчина лет сорока, высокий, полный, с длинными волосами, похожий больше на профессора или художника, чем на помещика.Красивая Пелагея, такая деликатная и на вид такая мягкая, принесла простыни и мыло, и Алехин с гостями пошел в купальню.- Нас два брата, - начал он, - я, Иван Иваныч, и другой -Николай Иваныч, года на два помоложе. Я пошел по ученой части, стал ветеринаром, а Николай уже с девятнадцати лет сидел в казенной палате. Наш отец Чимша-Гималайский был из кантонистов, но, выслужив офицерский чин, оставил нам потомственное дворянство и именьишко.Было жестко и кисло, но, как сказал Пушкин, «тьмы истин нам дороже нас возвышающий обман».- Павел Константиныч, - проговорил он умоляющим голосом, - не успокаивайтесь, не давайте усыплять себя!