Особенности нарциссической личности

Они склонны использовать хирургическую пластику в качестве архаического защитного механизма — бессознательного телесного отреагирования непереносимого чувства стыда. Как в русских сказках, им грезится, что пилинг, лифтинг и проч., подобно сказочному кипящему молоку, помогут сбросить «змеиную» кожу старости, «ударившись об пол», обернуться добрым молодцем или красной девицей, а тут уж и Жар-птица будет поджидать их в виде новых романтических отношений.Типичными потребителями услуг в этой сфере становятся женщины (а в последнее время и мужчины), занимающиеся административной, высококвалифицированной деятельностью и менеджментом, звезды шоу-бизнеса и кинематографа, разведенные и незамужние, а также люди, ипохондрически озабоченные здоровьем и часто обращающиеся за какой-либо медицинской помощью. Обычно это люди со сверхзависимым складом личности, внушаемые, лишенные четких внутренних ориентиров и склонные к социальному конформизму. Они автоматически и некритически ин- териоризируют активно пропагандируемые средствами массовой информации ценности и социокультурные стереотипы о неприемлемости каких бы то ни было признаков старения и несовершенства, подталкивающие людей к «спасительному» хирургическому вмешательству, якобы способному избавить их от любых жизненных проблем.Одним из значимых маркеров «нарциссической личности» является склонность к манипулятивному стилю общения, стремление подчинить своему контролю других, включая врача, непринятие социальных правил и сопротивление социально регламентированному поведению. У пациентов группы риска сотрудничество с врачом (комплаентность) также носит парадоксальный и манипу- лятивный характер (сочетание зависимости и обесценивания), оно имеет нежелательные исходы в виде гнева, саботажа врачебных рекомендаций, психологического давления, обесценивания помощи и суицидального шантажа, судебных исков. Поэтому послеоперационный период сопровождается болезненными переживаниями неудовлетворенности результатами операции, нарциссическим «крахом» и возвратом к чувству собственной малоценности, своеобразной депрессии поражения. Врач оказывается тем персонажем проекции, кто «как и все и всегда предает», наносит нарциссическую рану, а следовательно, «наказание» его шантажом или судебным иском вполне правомерно. Манипулятивно -провокативное поведение таких пациентов изматывает врача и способствует его «эмоциональному выгоранию» с расшатыванием его профессионального самоуважения и втягиванием в параноидно-сутяжные отношения.2.3. Влияние нарциссизма на межличностные отношенияВ современной психологии принято считать, что последовательная, целостная и непротиворечивая картина мира может развиться в детском возрасте и, стабильно функционируя, защищать в дальнейшем от превратностей судьбы только благодаря отзывчивому отношению заботящегося о ребенке взрослого, т.е. внутри своеобразного «контейнера» отношений безопасной привязанности [20, с.32]. Таким образом, отношения между ребенком и взрослым служат «пространством», обеспечивающим аффилиа- тивную, подпитывающе-созидательную или, напротив, «токсичную», инвалидизирующе-разрушающую среду, в которой формируются все психические функции, в том числе регуляторные системы, когнитивные способности, язык и символические средства переработки «невыносимого» аффективного состояния. Приобретенные в детстве «рабочие модели привязанности», или «репрезентативные модели объектных отношений» (вариативность терминов диктуется рамками соответствующих теорий), ответственны за бессознательную диспозиционную готовность к специфической организации актуальных взаимодействий и оказывают влияние на аффективную валентность («тональность») их восприятия, доброжелательную или враждебную [17, с.26].Данный контекст и является ориентирующим для проводимых нами исследований психологических закономерностей, определяющих формирование, строение и функционирование когнитивных структур, обобщенно-схематизированных представлений о межличностных отношениях, механизмов аффективной регуляции (защит и копингов), которые функционируют в качестве системно-организованного установочного механизма социального познания или аффективно-когнитивного стиля [10], [11], [15]—[17].Стиль личности как устойчивый индивидуальный паттерн познавательных установок и схем, а также конфигураций отношения к себе и к значимым Другим детерминирует склонность субъекта ориентироваться на сложившуюся систему эталонов или в новых трудных, неопределенных и кризисных ситуациях творчески обновлять ее. Стиль моделирует эмоциональные отношения и процессы социального познания, им определяется удача или провал в способности человека в зрелом возрасте избирательно создавать и длительно поддерживать доверительные отношения с близкими людьми, вступать в отношения ответственного и равноправного сотрудничества. Коммуникативные представления — то зыбкие, неадекватные, неполные, то гиперболизированные и сверхобобщенные, порой фантастические, иногда остро эмоциональные и прозорливо точные — могут служить утешением, руководством к действию (как помочи для начинающего ходить малыша), но могут и постоянно подтачивать уверенность в себе, склонять к беспомощности и импульсивным, опасным и рискованным решениям.При дефиците способности к рациональной и рефлексивной оценке себя вне зависимости от актуальных аффективных состояний и фрустраций представление о себе неустойчиво, оно подвергается постоянным флуктуациям и искажениям. Этим «качелям», присущим погра- нично-нарциссической личностной организации, способствует эмоциональная нестабильность и глубокая уязвимость самооценки, «грандиозность Я», а также неспособность к ментализации и символизации и преимущественно психосоматический способ изживания и регуляции психотравм (алекситимический синдром).Типичная конфигурация недифференцированных и глобализированных защит (проективная и интроективная идентификация) способствует закреплению симбиотической зависимости в отношениях, недостатку «самости» и целостности самоидентичности, расщепленности отношений на любовные «хорошие» и «плохие» агрессивные части, спутанности межличностных границ, склонности к диффузной тревоге, импульсивному моторному отреагированию «невыносимых» эмоций в девиациях поведения.Когнитивная полезависимость кроме всего прочего означает сверхконкретность мышления, сужение возможностей выхода за пределы наличного, эмпирического и непосредственно данного, в том числе путем отстраненного размышления или воссоздающего воображения, мечты; она препятствует антиципации будущего, метафорической реконструкции недостающего, утраченного и тем самым существенно снижает восстановительные ресурсы личности, поддерживая состояние хронического «эмоционального голода», постоянной неудовлетворенности. Низкая дифференцированность («когнитивная простота», недостаток средств анализа и упорядочивания) проявляется в неспособности подмечать тонкие различия и изменения, отличать главное от второстепенного (особенно в сфере социальных отношений и самовосприятия), «глобальностью» и «дихотомичностью» суждений и представлений, антидиалек- тичностью познания в целом.В психотерапии люди описанного типа относятся к «трудным»; их когнитивные особенности провоцируют генерализованное сопротивление излечению, саботаж отношений сотрудничества (недостаточной комплаентности), а также накладывают ограничения на способность испытывать облегчение и хотя бы частичное удовлетворение от слов и ментальных преобразований, а не от действий или «вещей».Склонность разрешать кризисные ситуации аутодеструктивным путем обнаруживается также у людей с чертами прямо противоположными вышеописанным — с чрезмерно высокой (но «ложной») когнитивной дифференцированностью и избыточной детализиро- ванностью, однако взаимной несогласованностью и фрагментарностью представлений о себе и других. При доступности аналитических операций мышления индивиду не хватает беспристрастной рефлексивной позиции, последовательности и самоконтроля, главный же дефект состоит в отсутствии избирательности и неспособности к синтезу (интеграции) фрагментированного тревогой опыта.В общей конфигурации защит системообразующим является механизм расщепления и его производные — обесценивание и превосходство, исключительность и грандиозность, способствующие отвержению и деструкции в отношениях с Другими. Парасуицидальное поведение активируется у них в ответ на нарциссические обиды и «предательства» Других, крах перфекционистских ожиданий и злокачественный стыд, который порождается субъективно воспринимаемой тотальной личностной несостоятельностью.Таким образом, оба типа людей с полярно противоположными и крайне выраженными чертами когнитивно-аффективной стилевой организации демонстрируют общие базисные дефекты личности. И те, и другие жалуются на неспособность испытывать радость, наслаждаться жизнью, играть, изобретать, инсайтно находить новые грани в привычно обыденном; у них утрачивается также связность и последовательность мышления. Аналогия с младенческой безучастностью и задержкой когнитивного развития в ответ на длительную депривацию материнской любви и внимания здесь вполне уместна. Отсутствие объекта в реальности, не компенсируемое его символически поддерживающей репрезентацией во внутреннем мире, приводит к безвозвратной утрате связей — как эмоциональных отношений с людьми, так и когнитивной целостности ментальных репрезентаций. Мир внутри Я и мир снаружи предстают в первозданном хаосе и тотальной неопределенности, вне пространственных и временных координат, без возможности выразить себя в словах, обрести внутреннюю определенность и «стержень», что не может не внушать растерянности и глобальной беспомощности. Сложность в том, что пациент в силу его глобальной «полезависимости» или столь же глобальной и преувеличенной автономности с трудом принимает помощь сопереживающим словом, которое предполагает созданное в терапии промежуточное пространство «игры», «мечты», условности. В определенном смысле слова, он — слишком материалист, а не идеалист, он жаждет зримого и «вещного» изменения жизни; ограниченность условности и искусственность замещения не могут его утешить; а большего терапевт не может ему дать [12, с.55].Таким образом, парасуицидальный стиль для личностной патологии включает специфические интеллектуальные дефекты, сочетающие сверхконкретность и сверхабстрактность, дисгармоничность в восприятии себя и других и, соответственно, парадоксальность и неустойчивость отношений (от «прилипчивой» зависимости с потерей себя до отчуждения и пустоты на месте значимого Другого), систематический сдвиг в сторону негативной эмоциональной окрашенности образа себя и значимых Других, примитивные малоспециализированные защитные механизмы, соединение недостаточности и неизбирательной избыточности средств осознанной семантикосмысловой саморегуляции аффективного опыта.Превалирование расщепления над интеграцией приводит к тому, что травматический эмоциональный опыт, будь то потеря Другого или нарциссическая рана, хронически дестабилизирует способность к переживанию и рефлексивной проработке кризисных состояний, препятствует сохранению собственной стабильной идентичности и удержанию связей со значимыми Другими.ЗаключениеСовременное общество с его процессами глобализации и тотальной информатизации, переходом на онлайн-коммуникацию и дистанционные формы взаимодействия является катализатором развития нарциссических черт личности, которые во многих сферах человеческой деятельности уже не признаются патологическими, а служат цели выживания и адаптации в новых социокультурных реалиях. Нарциссизм же, в свою очередь, вносит значительный вклад в процветание подобного (индивидуалистического) типа культуры и признается необходимым условием ее прогресса.Признание важности здоровья семьи для физического и психического здоровья населения мира в настоящее время очевидно, но это требует более ответственного отношения к формированию семейного пространства, распознаванию уникальности его нарушений, выделению и прояснению следов личностных нарушений в отношениях членов семьи и социального окружения.Показатели негативного нарциссизма оказывают существенное влияние на семейные отношения и имеют наибольший вес, в базовых для семьи, супружеских отношениях, что более выражено у женщин в широте проявлений негативного нарциссизма и в более сложной структуре его влияния на отношения. Доминирующими показателями проявления негативного нарциссизма супругов в семье выступают грандиозное чувство самозначимости и потребность в постоянном внимании, что обусловлено глубокими связями этих показателей с недостаточным проявлением любви и формированием привязанности в их собственном детстве, что находит свое отражение в подобной сфере семейных отношений супругов в настоящее время.Изучение особенностей негативного нарциссизма в структуре семейных отношений позволяет не только разграничить нормальное и клиническое его проявление, но и обосновывает профилактику нарушений любви и симпатии, формирования и развития семьи, основанных на внутрипсихических процессах, а не на отступлении от социальных норм.Дифференцированный подход к выделению нормы и того, что находится за ее пределами весьма условен и зависит от среды обитания индивида, доминирующих образцов поведения, свойственных страте того или иного ореола обитания, культурных норм и ритуализаций, принятых в системе воспитания подрастающего поколения, в базовых для конкретной группы сферах профессиональной деятельности и моральных и этических нормах, реализующихся через социальное регулирование отношений между государством и обществом.Историко-методологический анализ понятия «нарциссизм» и выделение его в отдельный психический феномен указывают путь актуального развития научных интересов ученых, формирующихся под непосредственным запросом общества, отдельных его индивидов и социальных институтов.На сегодняшний день невозможно говорить о наличии устойчивой и однозначно принятой в психологии классификации или типологии нарциссических черт личности, скорее, существует общая характеристика, вбирающая в себя наиболее часто встречающиеся и часто упоминаемые черты, свойственные нарциссическим личностям.Нарциссические черты современной личности проявляются во многих сферах жизнедеятельности:прежде всего в социальной сфере, межличностных и семейных отношениях, в сфере проявления и опознания чувств (интимной сфере), в профессиональной деятельности, в отношении саморегуляции, оценки и восприятия окружающей действительности.Библиографический списокАккерман Н. Семейный подход к супружеским расстройствам // Семейная психотерапия. Хрестоматия / Сост. Э.Г. Эйдемиллер, Н.В. Александрова, В. Юстицкис. СПб.: Речь, 2017. С. 178-191.Балинт М. Первичный нарциссизм и первичная любовь // Психоаналитические концепции нарциссизма / Под ред. А.В. Литвинова, А.Н. Харитонова. М.: Издательский проект «Русское психоаналитическое общество», 2019. С. 104-148.Бегалинов А. С. Особенности медиавоспитания в условиях глобализации и информатизации общества // Профессиональное образование в современном мире. 2017. Т. 7, № 1. С. 903-908. DOI: 10.15372/ PEMW20170122.Большой психологический словарь / под ред. В. П. Зинченко, Б. Г. Мещерякова. Санкт-Петербург : Прайм-Еврознак, 2018. 868 с.Бриттон Р. Нарциссизм и нарциссические расстройства // Психоаналитические концепции нарциссизма / Под ред. А.В. Литвинова, А.Н. Харитонова. М.: Издательский проект «Русское психоаналитическое общество», 2019. С. 390-405.Бусыгина Н. П. Психические феномены и дискурс: перспектива социального конструкционизма // Культурноисторическая психология. 2019. Т. 5, № 4. С. 44-52.Бусыгина Н. П. Психические феномены и дискурс: перспектива социального конструкционизма // Культурно-историческая психология, 2019. Т. 5, № 4. С. 44-52.Гаранян Н.Г. Апробация методики диагностики нарциссических черт личности на выборке студентов российских вузов // Консультативная психология и психотерапия. 2016. Т. 24. № 4. С. 8-32. DOI: 10.17759/cpp20162404002Дворщенко В. П. Диагностический тест личностных расстройств. М.: Речь, 2018. 112 с.Дмитриева Ю. Н. Психологические детерминанты самоутверждения личности в социальных сетях // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2013. № 12 (128). С. 283-287.Ермолова Е. О., Тютюникова Н. В. Особенности нарциссических проявлений личности в условиях сетевой коммуникации // Развитие человека в современном мире. 2019. № 4. С. 53-65.Жмурин И.Е., Чумичёва И.В. Проявление негативного нарциссизма супругов в семейных конфликтах как фокус психоаналитического консультирования супругов // В сборнике: Актуальные проблемы психологического консультирования в эпоху цифровизации социального взаимодействия. Сборник научных трудов I Международной конференции. Под ред. А.С. Полякова, О.И. Каяшевой, Н.В. Николаевой. СПб., 2021. С. 10-14.Кернберг О. Ф. Тяжелые личностные расстройства: стратегии психотерапии. Москва : Класс, 2010. 459 c.Кернберг О.Ф. Отношения любви: норма и патология / Пер. с англ. М.Н. Георгиевой. М.: Независимая фирма «Класс», 2014. 256 с.Кернберг О.Ф. Тяжелые личностные расстройства: стратегии психотерапии. М.: Независимая фирма «Класс», 2015. 464 с.Кинодо Ж. М. Читая Фрейда: изучение трудов Фрейда в хронологической перспективе. Москва : Когито-центр, 2012. 416 с.Кохут Х. Первоначальные и модифицированные формы нарциссизма // Психоаналитические концепции нарциссизма/ Под ред. А.В. Литвинова, А.Н. Харитонова. М.: Издательский проект «Русское психоаналитическое общество», 2019.С. 184-211.Кулагина Г. Н. Нарциссизм в русской культуре начала XX в. как выражение деструктивного начала мира // Филология: научные исследования. 2014. № 2. С. 181-186.Курбатов В. И. Виртуальная коммуникация, виртуальное сетевое мышление и виртуальный язык // Гуманитарий юга России. 2013. № 4. С. 56-68.Малкин В. М. Виртуальная личность как объект и как субъект сетевых коммуникаций // Ученые записки Крымкого инженерно-педагогического университета. Серия: Педагогика. Психология. 2017. № 2. С. 112-117.Психоаналитические термины и понятия : словарь / под ред. Б. Э. Мура, Б. Д. Фаина. Москва: Класс, 2010. 304 с.Пулвер С. Нарциссизм. Термин и понятие // Психоаналитические концепции нарциссизма / Под ред. А.В. Литвинова, А.Н. Харитонова. М.: Издательский проект «Русское психоаналитическое общество», 2019. С.161-183.Розенфельд Г. Психопатология нарциссизма. Клинический подход // Психоаналитические концепции нарциссизма / Под ред. А.В. Литвинова, А.Н. Харитонова. М.: Издательский проект «Русское психоаналитическое общество», 2019. С.149-160.Соколов С. Е., Шамшикова О. А. Общество перемен: культура нарциссизма // Социокультурные проблемы современной молодежи : материалы II Междунар. науч.-практ. конф. Новосибирск, 2017. Ч. 1. С. 159-166.Соколова Е. Т., Чечельницкая Е. П. Психология нарциссизма. Москва: Психология, 2011. 89 с.Соколова Е.Т., Чечельницкая Е.П. Психология нарциссизма. М.: Учебно-методический коллектор «Психология», 2011. 140 с.Тульнова М. А. Динамика развития концепта «индивидуализм» в контексте глобализации // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. 2019. № 7. С. 121-124.Фрейд З. О нарцизме // З. Фрейд. Я и Оно. Труды разных лет: В 2 т. Т. 1. Пер. с нем. / Сост. А. Григорашвили. Тбилиси: Мерани, 1991. С. 107-133.Фрейд З. О нарциссизме // Психоаналитические концепции нарциссизма/ Под ред. А.В. Литвинова, А.Н. Харитонова. М.: Издательский проект «Русское психоаналитическое общество», 2019. С. 11-34. Т. СоколоваФрейд З. О нарциссизме. Очерки по психологии сексуальности. Минск, 2013. С. 117-144.Хензелер Х. Теория нарциссизма // Энциклопедия глубинной психологии. Т. 1 / Под ред. А.М. Боковикова. М.: MGM-Interna, 2011. C. 463-483.Шамшикова Е. О. Нарциссические корреляты психологического пространства личности : дис. ... канд. психол. наук. Новосибирск, 2010. 252 с.Шамшикова Е. О., Шамшикова О. А. Социальные сети как механизм нарциссизации общества // Человек в эпоху перемен. Вызовы настоящего, построение будущего: материалы IV Съезда психотерапевтов, психиатров, психологов и консультантов Сибирского Федерального Округа. Новосибирск, 2015. С. 245-251.Шамшикова О. А. Миф о нарциссе как модель универсальных внутриличностных проблем современного человека // Мир науки, культуры, образования. 2019. № 4 (16). С. 162-167.Шамшикова О. А. Опросник «Нарциссические черты личности» // Психологический журнал. 2010. Т. 31, № 2. С. 114-128.Шамшикова О. А., Клепикова Н. М. К вопросу о верификации концепта «нарциссизм»: Стандартизация зарубежной методики «Narzissmusinventar» // Психологическая диагностика. 2016. № 1. С. 39-71.Шамшикова О. А., Клепикова Н. М. Психология нарциссизма: операционализация и верификация феномена. Новосибирск : НГПУ, 2013. 296 с.Шамшикова О. А., Шамшикова Е. О. Игра мерцающих смыслов. Психологические аспекты мифа о нарциссе: между 3. Фрейдом и К. Г. Юнгом // Журнал практического психолога. 2016. № 1. С. 170-193.Шамшикова О. А., Шамшикова Е. О. Нарциссические проявления личности как образующие континуума переходных форм существования «Границ Я» // Мир науки, культуры, образования. 2019. № 7-2 (19). С. 265-270.