Страх перед современной цивилизацией как одно из фундаментальных свойств литературы ужасов

Бегство от реальности – это оборотная сторона страха перед ней. Последний мост между собой и людьми герой сжег сам. При отсутствии прочных внутренних связей внешние коммуникативные процессы постепенно приостановились, он постепенно перестал идентифицировать себя не только с частью общества, но и с явлениями объективно существующей реальности. Он выстраивает в своем воображении прекрасный город, в котором предается изысканным наслаждениям, основанным на смешении всех чувств: «Глубокая синева неба, звуки песни, запахи сада - всё это было лишь разными проявлениями одной единственной тайны, а не самостоятельными сущностями. Он был готов поверить, что незрелость отрока и в самом деле является ароматом или что аромат дрожащих розовых лепестков превращается в благозвучное пение». В этом фрагменте текста отчетливо видно глубокое проникновение автора в специфику человеческого восприятия. Надо заметить, что гипнотические, медиумические, спиритические, гальванические и прочие подобные сеансы на рубеже веков были широко популярным салонным развлечением. Мейчену, как и большинству его современников, гарантированно были известны сеансы гипноза, при проведении которых у участников в буквальном смысле «текли слюнки» и сводило челюсти, как от кислого вкуса, если они воображали, что едят лимон. Этот феномен широко известен - в норме здоровый мозг «домысливает» ситуацию в соответствии с предыдущим житейским и чувственным опытом. Описанное Мейченом искажение нормального восприятия у Луциана - восприятие аромата как звука и возраста как аромата - призвано показать читателю глубину фантазий героя и их заведомую болезненность (даже наркотический сон Колриджа, воплощенный в «Кубла-хане», выглядит в сравнении с грезами Луциана сухим рапортом путешественника об интересной поездке). Переплетение функций всех чувств, богатая палитра болезненных в своей основе ощущений заменяют герою объективную реальность.Ситуацию усугубляет обусловленное сюжетом добавление Лондона в повествовательную структуру описаний. Столица является отдельным пространственно-временным единством и одновременно - мощным фактором влияния на состояние сознания Луциана, и, следовательно, на его внутреннее фантастическое подпространство.Английская столица предстает в романе прежде всего огромной уродливой ледяной пустыней. Описания природы родных мест Луциана отличало буйство красок, а основной цвет Лондона - серый, он призван подчеркнуть унылое однообразие жизни во враждебном человеку пространстве. Хаотичность и болезненность атмосферы намеренно усиливается по мере развития событий: акценты сделаны не только на безжизненных загнивающих остатках садов, тяжелом воздухе и грязи, но и на архитектуре Лондона. В этом заложена двойная цель - передать действительное восприятие города Луцианом, а также обозначить новый источник эстетического (или, в данном случае, скорее антиэстетического) воздействия, который в скором времени окажет на героя огромное влияние.В своеобразном паломничестве в Лондон Луциан частично освобождается от власти своих грёз, получая возможность абстрагированного созерцания и рефлексии без полного погружения в вымышленный мир. Но потребность в иллюзиях не отпала, просто была на какое-то время подавлена волей героя. Писательские опыты и попытки найти свой путь в большую литературу отчасти заменили фантастические путешествия.Чрезвычайно ёмкой является и характеристика Лондона как модели Преисподней, но «возведенной не великим Данте, а дешевым подрядчиком». Если следовать этой авторской аналогии, то можно сказать, что Луциан постепенно знакомится с новыми её кругами, разграниченными временем. Оно очень сильно преобразует пространство в романе: если дневной Лондон сер и уныл, полон бессмысленной суетой и запахом капусты (ещё один контраст с экзотикой и утончённостью города грёз), но в целом безобиден, то вечерний и ночной лики города выглядят гораздо более грозно и загадочно. Если Лондон любимого Мейченом Диккенса может быть мрачен, отвратителен, страшен - но все неприятности, даже смертельно опасные, с которыми могут столкнуться персонажи, относятся к неприятностям физического, событийного плана, то Лондон, увиденный глазами Луциана в «Холме грёз», намного более мистичен. Сходство с героями диккенсовских романов можно найти разве что у эпизодических персонажей, мимоходом встречаемых Луцианом на улицах во время его ночных прогулок. Сама локация у Мейчена выглядит намного более непонятной и пугающей за счет умелого внесения в ткань повествования ирреальных, мистических мотивов. В частности, важную роль здесь играет лондонский туман. Даже вполне реальное погодное явление способно обрести особый смысл: в густом тумане все границы становятся зыбкими, поэтому он довольно часто являлся атрибутом появления сверхъестественных существ или частью атмосферы различных волшебных мест, в том числе и Аваллона. Лондонский туман у Мейчена представляет собой пограничное пространство, по которому блуждает герой, культивируя различные болезненные фантазии, а пространство отвечает на них новыми пугающими происшествиями. С этого времени, казалось бы, должно начаться стремительное падение Луциана в бездну сумасшествия, однако оно приостанавливается автором (эпизод с получением письма от отца). В повествовании моментально происходят разительные перемены - вместо описаний кошмаров мы наблюдаем умиротворяющую картину, проникнутую ностальгическими чувствами по дому и периоду детства. Но Луциан продолжает балансировать на границе двух миров в неизменном сопровождении тумана и галлюцинаций. Помимо зловещих ритуальных сооружений герою грезится дом его детства, однако в этих видениях доминирует уже не ностальгия и даже не ужас, а чувство болезненной отчуждённости от семейного очага, провоцирующее на новые безумства. Прошлое, настоящее и будущее выстраиваются в сознании героя в единую линию, причём будущее не сулит ему ничего хорошего. Вневременной туманный Лондон-лабиринт сковывает сознание героя во всех повествовательных планах.Ещё одним рубежом на пути к гибели служит столь значимая ранее для Луциана красота природы. Когда он случайно выбрался из города и стал невольным свидетелем размеренной сельской жизни, прекрасный пейзаж оказал на героя благотворное воздействие. Однако юноша случайно испугал своим видом ребёнка, и идиллия мгновенно разрушилась. Слишком глубоки и необратимы были изменения, произошедшие в душевном состоянии Луциана. Важно и то, что автор проводит параллель между силой воздействия на сознание героя загородной природы и лондонских улиц, признавая его одинаково губительным, наркотическим. Другая параллель: ключевым словом «лабиринт» обозначены как улицы города (что вполне традиционно), так и холмы. Лабиринт холмов сменяется лабиринтом улиц, а песни фавнов - музыкой инфернальных празднеств. Атмосфера лондонской зимы усугубляет состояние героя, всё дальше уходящего в кошмарный мир своих фантазий: уличный разгул пьяной черни и дьявольский шабаш становятся трудноотделимы друг от друга в его сознании, превращаясь в единое событие, происходящее на разных уровнях бытия.Важно отметить, что в повествовательной реальности упоминается некий флакон тёмного стекла, очевидно, содержащий наркотик, как один из источников вдохновения Луциана. Это позволяет говорить уже о другом типе изменённого состояния сознания - наркотическом опьянении, и далее более тяжких формах - бреде, безумии и предсмертной агонии угасающего разума. Тогда тьма бессознательного окончательно поглощает героя, сливая воедино все слои повествования в единую точку времени и пространства, совпадающую с концом романа.По мере развития повествования изменяется система ценностей героя, его рассудок подвергается серьёзным испытаниям, вследствие чего меняется характер его видений. Столь прочные логические связи отвечают авторскому замыслу и позволяют выстроить чёткую (при всей очевидной зыбкости самого материала) картину мира героя. Кроме того, посредством этих логических связей осуществляется наиболее глубокое проникновение в сложный механизм психологии персонажа с последующим художественным выражением на письме результатов этого своеобразного творческого эксперимента.2.2. Мотив враждебности цивилизации в романе Я. Вайсса «Дом в тысячу этажей» Очень ярко страх перед цивилизацией раскрывается в романе Я. Вайсса «Дом в тысячу этажей». Этот роман сложно причислить к одному направлению в литературе, поскольку он многогранен – элементы хоррора, фантастики сочетаются здесь весьма органично. Важно отметить потрясающую реалистичность романа «Дом в тысячу этажей», которая была отмечена критиком БедржихомВацлавеком. Он назвал роман символом хаотической, бессмысленной и безумной постройки, именуемой капитализмом. Действительно, в конце романа от сугубо фантастического повествования Ян Вайсс переходит к реалистическому: всё рассказанное внезапно оказывается бредом, болезненным сном военнопленного, больного тифом. Кроме того, в фантасмагорический кошмар главного героя романа отнюдь не лишён смысла, а скорее наоборот, всё увиденное им имеет глубокий символический и реальный социальный смысл. Главным героем романа является чех-военнопленный, больной тифом, который вот уже много дней бредит и отчаянно борется за свою жизнь. Читатель узнает об этом только в самом конце, прочитав весь роман, поскольку главное действие разворачивается в фантастическом мире, порождённым болезненным сознанием героя. Он видит яркий сон, уводящий далеко от страшной реальности – в Муллер-дом, являющийся своего рода условной моделью человеческой цивилизации. Герой переживает удивительное приключение: ему в одиночку предстоит победить всемогущего ОгисфераМуллера, создателя и хозяина ужасного Муллер-дома, наполненного убийцами и мошенниками всех мастей, дома, где томятся работники, строившие Муллер-дом, возводившие его собственными руками и теперь потерявшие даже имя, желания, надежду на лучшее будущее, мечтающие только об одном – о скором конце, о смерти. Абстрактность и мистицизм тёмной силы, всемогущей и беспощадной подчёркивается писателем. И эта абстрактность неизменно связывается Вайссом с социальной проблематикой. Как справедливо отмечает И. Бернштейн, в абстрактности сил, управляющих судьбой людей в Муллер-доме, и впрямь много от безличной анонимности капитала, воплощенного во всемогущих трестах и синдикатах. Недаром апартаменты Мюллера связаны прежде всего со вторым центром Муллер-дома - с биржей, этим игралищем самых бурных страстей, потрясающих собственническое общество.Также стоит отметить, что мистицизм и абстрактность тёмной силы, воплощённые в образе тирана Муллера, играют важную роль при создании «экспрессионистского» настроения мрачности и ужаса окружающей действительности. Используя приём гиперболизации, писатель старательно и детально описывает жизнь в Муллер-доме. В первую очередь, людей, населяющих его: «торгаши, продавцы и перекупщики всевозможных вещей - старого тряпья и свечей, человеческих душ, чести и крови, ковров и богов, пудры и целомудрия, - все они ринулись сюда за счастьем» (об обитателях Вест-Вестера); причём, Вайсс описывает не только нравственное, но и физическое уродство этих авантюристов, убийц и мошенников всех мастей. Писатель описывает жизнь привилегированных слоёв общества Муллер-дома, его миллиардеров, королей и принцев, банкиров и генералов, обитающих в нижних этажах Муллер-дома, в хрустальном городе Гедонии, где все подчинено изобретению новых видов наслаждений. Однако эти изощрённые наслаждения подчас изнуряют гедонийцев не меньше, нежели самый каторжный труд, доводя их чуть ли не до смерти.Перед нами проходит целостная, но пёстрая картина жизни обитателей дома, лишённая смысла и цели существования, потому что накопительство, мошенничество и убийства, власть не могут быть целями духовной жизни человека: яркие, ослепительные рекламы, содержание которых не сразу возможно и осмыслить, поскольку они повсюду, «ударяют» по глазам («Опиум - лучшая марка», «Фр. ИПС - фальшивые векселя, подписи, подделки банкнотов!», «Продавец ядов!»); «множество самых разнообразных и, казалось бы, доступных для обывателя вещей, сводящих его с ума; развлечения, притупляющие способность мыслить, - и все это в бешеном темпе, в захлебывающемся от постоянной спешки ритме жизни».Таким образом, Вайсс рисует картину ужасной жизни, лишённой счастья, духовности и надежды. Общая атмосфера, созданная писателем в данном романе, имеет особое значение в контексте рассматриваемой нами темы. Она безрадостна и безнадежна, общее ощущение безвыходности пронизывает её. ЗаключениеПроведенное исследование позволяет сделать следующие выводы.Литература ужаса первой половины 20 века выросла из традиций готического романа. Как показал анализ научной литературы, литература ужаса заимствует и последовательно развивает многие ключевые мотивы готического романа, а также характерные художественные средства выразительности. Первая половина 20 века была насыщена различными противоречивыми событиями, связанными с социально-экономическими, политическими, духовными катаклизмами, войнами и т.д. Соответственно, это отразилось и на литературном процессе. Преимущественно все пагубные явления, с которыми столкнулось человечество в 20 веке, связывались именно с прогрессом, который сопровождал человеческую цивилизацию. Этот мир многие писатели отказывались принимать и оценивать оптимистично, полагая, что человечество стоит на грани.Тема страха перед цивилизацией и отчуждения раскрывается, в частности, Лавкрафтом. Он противопоставляет реальный мир и мир иллюзий, фантазий, он раскрывает идею порабощения разума человека некими темными силами, которые таятся в недрах города как символа прогресса и цивилизации в целом. Кроме того, Лавкрафт противопоставляет природный мир и мир рукотворный (дихотомия замок-лес).В творчестве А. Мейчена также тема одиночества и отчуждения, ужаса человека перед цивилизацией, городом, толпой раскрывается весьма специфично, обретая статус выраженной доминанты. И здесь мы также сталкивается с демонизированным темным образом города, который олицетворяет трепет, ужас героя перед цивилизацией.Не только страх, но и мотив протеста против цивилизации и ее злоупотреблений ярко звучат в романе Вайсса «Дом в тысячу этажей». Дом – это и есть символ цивилизации. Писатель показывает, какой ужасной может быть жизнь без любви, дружбы, жизнь в одиночестве, в чуждом мире, где все друг другу не друзья, а лютые враги, движимые жаждой наживы и изощрённых удовольствий. И суета, царящая в Муллер-доме, одуряющая и ошеломляющая, также происходит от тотальнойбездуховности, в которую цивилизация погружена. Таким образом, тема страха перед цивилизацией в литературе ужаса раскрывается уникально, разнообразно. Несмотря на то, что писатели, относящиеся к этому жанру, различно интерпретируют эту проблему, она действительно составляет одну из основ литературы ужаса первой половины 20 века. Список литературыБернштейн И. Предисловие.//В кн.: Вайсс Я. Дом в тысячу этажей. – М.: Мир, 1965. Вайсс Я. Дом в тысячу этажей./Электронный ресурс// http://www.erlib.com/Головина О.Ю. Типология воплощения рубежного сознания в художественной прозе конца XIX - начала XX века : на материале произведений А. Мейчена и Ф. Сологуба : диссертация ... кандидата филологических наук : 10.01.01, 10.01.03 / Головина Оксана Юрьевна; [Место защиты: Моск. гос. гуманитар. ун-т им. М.А. Шолохова].- Москва, 2013.- 229 с. Григорьева Е.В. Готический роман в европейском художественном дискурсе. – Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/uzhas-glavnoe-orudie-avtora-goticheskiy-roman-v-evropeyskom-hudozhestvennom-diskurse?ysclid=li7f66ykpu594570602Ковалькова Т.М. Готическая традиция в американской прозе 1920-30-х годов: новеллистика Х.Ф. Лавкрафта : диссертация ... кандидата филологических наук : 10.01.03.- Саранск, 2001.- 206 с. Лавкрафт Г. Собрание сочинений. – Режим доступа: https://lovecraft.country/writings?ysclid=lmjds6pygj60721359Макарова, Е. Ю. Традиции готической литературы /Е. Ю. Макарова. – Молодой ученый. – 2015. – №24. – с. 7-65.Мейчен А. Великий бог Пан. – Режим доступа: https://libcat.ru/knigi/fantastika-i-fjentezi/uzhasy-i-mistika/300110-artur-mejchen-velikij-bog-pan.htmlМейчен А. Холм грез. – Режим доступа: https://libcat.ru/knigi/proza/foreign-prose/47255-artur-mejchen-holm-grez-belye-lyudi-sbornik.htmlНапцок Б.Р. «Английский «готический» роман: к вопросу об истории и поэтике жанра» https://cyberleninka.ru/article/n/angliyskiy-goticheskiy-roman-k-voprosu-ob-istorii-i-poetike-zhanr Николюкин А. Готический роман // Вопросы литературы 1959. № 2. С. 248.Разумов И.А. Человек на войне в рассказах Г. Лавкрафта: безумие героя, самоубийство цивилизации. – Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/chelovek-na-voyne-v-rasskazah-g-f-lavkrafta-bezumie-geroya-samoubiystvo-tsivilizatsii?ysclid=lmj5m49l75584941144