В.Фаворский. Исскуство книги.

Говорить о чисто гравюрных свойствах ксилографии Фаворского почти что и невозможно - настолько они живут в зрительном графическом воплощении.
До середины тридцатых годов Фаворский работал почти исключительно черным штрихом - и образное и графическое многообразие его поразительно. Он гораздо гибче, выразительнее, красноречивее штриха XV века. Такая его гибкость мыслима только после искуса репродукционной гравюры XIX века, открывшей бесчисленные приемы (хотя и не сумевшей воспользоваться ими в творческих целях). У Фаворского штрих подобен черному штриху обрезной ксилографии, но он нарезан на торцовой доске, несравненно более податливой воле мастера. Удивительно, что даже классическая параллельная штриховка в гравюрах Фаворского не нейтральна. В лучших его ксилографиях штрих - его набухание, его движение, ритмы и изломанность его росчерков, обусловливает все основные качества гравюры.
Ранние гравюры Фаворского - это, кроме всего прочего, образец как бы анализирования гравюрных возможностей деревянной доски: художник извлекает все из того же материала, из того же прямоугольника все новые и новые, но всегда чисто ксилографские решения. В своих поздних работах он приходит к синтезу: материал подчинен целям изображения, целям выразительности образа.
В XX веке в ксилографии работало много талантливых мастеров в различных странах. У самого Фаворского было много способных учеников, да и в стороне от него было немало интересных ксилографов. И однако по глубине понимания гравюры на дереве, по широте диапазона выразительных возможностей ксилографии, по поразительной тонкости самого резания доски, по убедительности, формулировочности и красоте графических решений и, может быть, главное - по современности подхода к этому старейшему виду гравюры в одном ряду с Фаворским поставить некого. Несомненно, что для будущих историков искусства он встанет вровень с самыми значительными мастерами гравюры на дереве во всей истории этой техники
2.2. Работы художника в книжной графике

Работ Фаворского в книжной графике довольно много, это такие как, блестящие «Виды Москвы», буквицы к роману А. Франса «Суждения господина Жерома Куаньяра», иллюстрированное издание рассказов Бальзака «Озорные сказки», гравюры к неизданному роману П. Муратова «Эгерия», гравюры к «Книге Руфь» и многие другие. Это то, что покорило художественной силой А.Д.Гончарова, г.А.Ечеистова, Л.А. Жолткевич, П.Я.Павлинова, М.И.Пикова, Н.И.Падалицына и многих других, заставило поверить в его ученье, принять его метод и потом всю жизнь утверждать их правоту своим творчеством.
Владимир Фаворский считал, что первой его книгой, которую он делал сам, целиком, как вещь, был изданный в 1929 году «Домик в Коломне» А. Пушкина. Узловые моменты художник отразил здесь в занимающих целые страницы композиционных иллюстрациях, а на полях расположил довольно броские виньеточные гравюры, напоминающие пушкинские рисунки на краях рукописей. Очень продуманны и композиционно выстроены на сопоставлении статики и динамики иллюстрации к изданной в 1923 году книге «Фамари» А. Глобы (Илл. 1).
Гравюра, как самостоятельное, станковое произведение, в творчестве художника наиболее наглядно демонстрирует основополагающие принципы его теории. Он исследовал всё многообразие путей организации пространства (а именно на том, что искусство, как и наука, исследует, познаёт, В. А. Фаворский настаивает, он неоднократно сопоставляет их «синтетический» и «аналитический» методы). Им используются в произведениях все технические возможности ксилографии. Начиная с композиционных опытов ранних своих гравюр, через валёрные поиски и движение «от пятна», — орнаментальность восточных сюит, он приходит к «умиротворённому» стилю внешнего подчинения «законам» соцреализма. Между тем, даже в его произведениях, зачастую воспринимаемых, как откат к академизму, присутствует увлечённый латентный композиционный поиск (он не изменял «магическому реализму», к которому пришёл). Произведениям В. А. Фаворского, ни в его самых динамичных композициях, ни в равновесно выстроенных, «статичных» работах, никогда не свойственны были ни крайности натурализма, ни сентиментальности, ни беспредметной игры формами. Чужд ему был и механический («беспредметный и безмасштабный») конструктивизм, который он ставил по этим признакам в один ряд с модерном.
Книжные иллюстрации, исполненные в излюбленной автором технике ксилографии или гравюры на дереве, и в целом искусство оформления книги являются сердцевиной творчества Фаворского.
Будучи не только художником-практиком, но и художником-мыслителем, теоретиком в области изобразительного искусства, Фаворский развивал гравюру как высокое самостоятельное искусство, обладающее оригинальными приемами пластической выразительности. Что же касается оформления книги, то его он мыслил как единое художественное целое, в котором все, от обложки до самой незначительной детали, включая шрифт, которым набран текст, связано общим авторским замыслом и воплощением. По мнению Фаворского, «книга - это, с одной стороны, техническое приспособление для чтения литературного произведения, с другой стороны, она и есть пространственное изображение литературного произведения. В этом книга очень похожа на архитектуру». Это сходство проявляется в том, что «архитектурный памятник и книгу мы воспринимаем во времени». Так художник и строит свою Книгу как величественное здание.
Поэзия Пушкина всегда была для Фаворского олицетворением России. «Какое счастье, что Россия имеет Пушкина! Его существо чрезвычайно солнечно. В то же время его чувства и мысли человеческие, но необычные. Только необычайны чистотой и высотой, и поэтому мы можем к ним приобщиться. Как же страшно иллюстрировать его! Но помогает его строгость и определенность». Художник обращался к пушкинским образам много раз, заняв в изобразительной «пушкиниане» одно из самых достойных мест. Когда Государственное издательство художественной литературы предложило Фаворскому выбрать литературное произведение, которое он бы хотел иллюстрировать, он назвал «Маленькие трагедии» А. С. Пушкина.
«Маленькие трагедии», написанные как единый цикл, включают четыре пьесы: «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Каменный гость» и «Пир во время чумы». Они были закончены друг за другом осенью 1830 года в Болдине. Цикл драматургических произведений был задуман Пушкиным после окончания работы над трагедией «Борис Годунов» (илл. 3). В предполагаемом перечне, составленным самим поэтом, среди так и неосуществленных, присутствуют названия «Скупого», «Моцарта и Сальери», «Дон Жуана».
Иллюстрации В.А. Фаворского к «Маленьким трагедиям» были впервые показаны на московской выставке в 1960 году, заняв на ней одно из центральных мест. Отдельным изданием они были выпущены «Гослитиздатом» в 1961 году. По словам Фаворского, «»Маленькие трагедии» - это кубок, наполненный страстями, «громокипящий кубок». Страсть - это необузданное желание. В некоторых вещах, как-то: «Скупой рыцарь» (Илл. 4), «Моцарт и Сальери» - страсть старается себя возвысить и таким образом как бы облагородить себя целью и обстоятельствами».
В целом, художник достигает небывалой убедительности гравюрного изображения, делающей его классическим, неразрывно связанным в нашем восприятии с пушкинскими образами.
Любопытны слова художника, характеризующего его, как аналитика и мыслителя: «Понять стиль писателя - это значит увидеть литературное произведение, к какому бы времени оно ни относилось, по-новому, глазами современника. И меньше всего надо заботиться о выражении своей индивидуальности - она обязательно будет выражена, ­ если художник найдет основное, если, поняв писателя, согласно его теме, он передаст его.
Передача времени, которое является основой литературного произведения, будет первоочередной задачей художника. Это достигается и порядком шмуцтитулов, и порядком заставок, и порядком концовок, иллюстраций, всем шрифтовым строем страницы. В книге очень ярко выражены две задачи искусства: первая, я бы сказал, внутренняя, - это интерпретация литературного произведения, создание образа; вторая, внешняя, - создать вещь из книги при помощи форзаца, обложки, шмуцтитулов - словом, кирпичик, который жил бы вместе с другими вещами в комнате. Эти две задачи пронизывают друг друга, их соединение в книге необходимо, и это задача любого вида искусства».
ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Знавшие Фаворского по-разному говорят о нем, его целостном образе. Одни, как художник Илларион Голицын, считают, что творчество мастера - это «только часть его человеческого целого», другие - что трудно, почти невозможно разделить у Фаворского его творческие и человеческие качества, Так, к примеру, считает художник Ирина Коровай, которая последние годы жизни Фаворского была его секретарем.
Фаворский, и в этом его очень важное отличие от многих современников обладал системным подходом в искусстве. Системным был и склад мышления, и полученное им не только художественное, но и теоретическое образование (искусствоведческое отделение Московского университета). И когда на излете жизни его попросили перечислить, что же именно художник считает основным в своих работах, то он выстроил следующий порядок «мысли, чувства, ремесло». Большинство его коллег на первое место всегда ставили чувство. Подобная тесная взаимосвязь отнюдь не редкость в искусстве: «Воспоминания о замечательных людях, так же как и близость значительных произведений искусства, время от времени пробуждают в нас дух размышления. Они возникают перед нами как заветы всех поколений, первые - в деяниях и славе, вторые – как некие чудом сохранившиеся существа. Каждый разумный человек знает, что, собственно говоря, подлинную ценность имеет только рассмотрение их в своеобразной целостности, и все же пытается - мыслью и словом что-то извлечь из них». Гете, которому принадлежат эти слова, был всегда ценим Фаворским.
Стоит отметить, что жизненная и творческая позиция художника опиралась на традиционные устои. В воззрениях его всегда присутствовало религиозное начало. Никто и никогда ни на каких публичных дискуссиях, затеянных, к примеру, воинствующими атеистами 1920-х начала 1930-х годов не мог заставить его отказаться от своих убеждений. Вера в Бога отличала его от многих художников левого и правого толка начла XX в. Была общность с левыми: в изобразительном, или, как говорили в старину, изящном, искусстве мастер хотел охватить все его виды, размышлял, как и многие в то время, о синтезе искусства. И это одно из проявлений духа русского авангарда начала ХХ в. Разумеется, личность такого масштаба не могла не вступить в противоречие, в столкновение с эпохой, желавшей раздавить все, что не влезало в ее стандартизированные рамки. Но мастер выстоял и вслед за Мандельштамом мог сказать: «Я сохранил дистанцию мою».
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Библиофилы России. Альманах. Т.1. М., Любимая Россия, 2004.
Воспоминания о художнике. В.А.Фаворский /сост.Г.А. Загянская, Е.С. Левитин. М., Книга, 1990.
Гончаров А.Д. А.В.Фаворский - художник книги. / Исследование и материалы. Сб. 11. СПб., Пигмалион, 1965. С.140-155.
Елекоев М. Л. Фаворский Владимир Андреевич. Альманах «Русскiй Антикварiатъ», 31 мая, 2002.
Загянская Г. Творческий поиск и философия художника./Искусство. 1986.- №4.-с.40-47.
Загянская Г.А. Фаворский. Обстоятельства места и времени. М., Гиттис, 2006.
Загянская Г.А. Владимир Андреевич Фаворский – мыслитель и художник. // Обсерватория культуры № 2, 2005. С. 84 – 90.
Книга о Владимире Фаворском./сост. Молок Ю.М. М., Прогресс, 1968.
Кравцов Г.А. В.А.Фаворский. М., Искусство, 1969.
Левитин Е. О гравюрах Фаворского // Книга Руфь. Мастер книжной иллюстрации В. Фаворский, М.,: Фортуна Лимитед, 2002 – 82 С.
Розанова Н.Н. Московская книжная ксилография 1920-1930 годов. М., Прогресс, 1982.
Фаворский В.А. Об искусстве, о книге, о гравюре /сост. Е.С.Левитина. М., Книга, 1986.
Фаворский В.А. Воспоминания современников. Письма художника. Стенограммы выступлений. М., 1991.
Халаминский Ю. В.А. Фаворский. М., Искусство, 1964.
Эфрос А. Владимир Фаворский и современная ксилография.//Русское искусство. М., №1, 1923. с.37-54.

ИЛЛЮСТРАЦИИ




Илл. 1. В.А. Фаворский. Фронтиспис к трагедии А. Глобы «Фамарь». 1923




Илл. 2. В.А. Фаворский. Иллюстрация к произведениям М.Пришвина. 1933-1935.


Илл.3 В.А. Фаворский. «Борис Годунов». «Борис и юродивый». 1954-1955 (страничный разворот)


Илл. 4. В.А. Фаворский. Барон в подвале. «Скупой рыцарь» А.С. Пушкина. «Маленькие трагедии». 1959-1961.




Фаворский В.А. Воспоминания современников. Письма художника. Стенограммы выступлений. М., 1991.с. 72.
Там же, с. 81.
Фаворский В.А. Воспоминания современников. Письма художника. Стенограммы выступлений. М., 1991. с. 52.
Там же, с. 93.
Фаворский В.А. Об искусстве, о книге, о гравюре /сост. Е.С.Левитина. М., Книга, 1986. с. 116.

Воспоминания о художнике. В.А.Фаворский /сост.Г.А. Загянская, Е.С. Левитин. М., Книга, 1990. с. 39
Фаворский В.А. Об искусстве, о книге, о гравюре /сост. Е.С.Левитина. М., Книга, 1986. с. 71.
Там же, с. 60.
Фаворский В.А. Об искусстве, о книге, о гравюре /сост. Е.С.Левитина. М., Книга, 1986. с. 63.
Архив семьи Бруни
Фаворский В.А. Воспоминания современников. Письма художника. Стенограммы выступлений. М., 1991.
Елекоев М. Л. Фаворский Владимир Андреевич. Альманах "Русскiй Антикварiатъ", 31 мая, 2002.
Воспоминания о художнике. В.А.Фаворский /сост.Г.А. Загянская, Е.С. Левитин. М., Книга, 1990. с. 68.
Библиофилы России. Альманах. Т.1. М., Любимая Россия, 2004. с.278.
Фаворский В.А. Об искусстве, о книге, о гравюре /сост. Е.С.Левитина. М., Книга, 1986. с. 41.
Фаворский В.А. Об искусстве, о книге, о гравюре /сост. Е.С.Левитина. М., Книга, 1986. с. 39.
Книга Руфь. Мастер книжной иллюстрации В. Фаворский. Левитин Е. О гравюрах Фаворского. М.,: Фортуна Лимитед, 2002. с. 49.
Левитин Е. О гравюрах Фаворского // Книга Руфь. Мастер книжной иллюстрации В. Фаворский, М.,: Фортуна Лимитед, 2002. с. 53
Фаворский В.А. Об искусстве, о книге, о гравюре /сост. Е.С.Левитина. М., Книга, 1986. с. 112.
Фаворский В. А. Об искусстве, о книге, о гравюре /В. А. Фаворский. - М.: Книга, 1986. с. 113.
Цит. по кн.: Загянская Г.А. Фаворский. Обстоятельства места и времени. М., Гиттис, 2006. с. 9.












22