Профилактика суицидального поведения молодежи

[26, с. 136]
Кризисная терапия осуществляется на следующих этапах вмешательства:
1. Начальный – беседа, установление контакта, оценка суицидального риска.
2. Овладение ситуацией, формирование в сознании пациента картины психотравмирующей ситуации, ее структурирование, преодоление исключительности ситуации.
3. Планирование действий, необходимых для преодоления кризиса.
4. Этап коррекции суицидальных установок.
5. Завершение терапии.
Программа кризисной психотерапии, по Г. В. Старшенбауму (2005), состоит из трех основных этапов:
1. Кризисная поддержка.
2. Кризисное вмешательство. [41, с. 106]
3. Повышение уровня социально-психологической адаптации.
Программа применяется дифференцированно в зависимости от актуальности суицидальных переживаний и типа реакции. Суицидальный риск определяется с помощью прямых вопросов; для уточнения природы кризиса привлекается объективная информация. Суицидальные реакции в своей структуре имеют три компонента: аффективный (переживание эмоциональной изоляции, тоски, тревоги, отчаяния, бессилия, апатии и т. д.); когнитивный (представление о собственной ненужности, несостоятельности, бесцельности и т. д.) и поведенческий (может включать высокую активность по разрешению кризисной ситуации, бегство в алкоголизацию и наркотизацию, агрессию и правонарушения, пассивность и бездеятельность). Кроме того, учитывается уровень терапевтической установки:
конструктивный – с ожиданием помощи в самостоятельном разрешении конфликта;
симптоматический – с мотивацией лишь к ликвидации симптомов;
манипулятивный – с попыткой использовать влияние психотерапевта для улучшения отношения к себе участников конфликта и иных выгод;
демобилизующий – с отказом от психотерапии, пассивной позицией пациента.
Кризисная терапия может осуществляться в индивидуальной, семейной и групповой формах, причем приоритет должен быть отдан индивидуальной. Кризисная терапия проводится в стационарных и амбулаторных условиях, а также на дому или по телефону.
Кризисная поддержка включает в себя четыре этапа.
Установление терапевтического контакта требует, чтобы пациент был выслушан терпеливо и сочувственно, без сомнения в его словах и критики. Необходимо создать у пациента уверенность, что психотерапевт компетентен в вопросах терапии, разобрался в особенностях индивидуального кризиса пациента и готов применить адекватные виды помощи. В результате психотерапевт воспринимается как понимающий, чуткий и заслуживающий доверия, благодаря чему ликвидируются чувства эмоциональной изоляции и безнадежности.
Раскрытие суицидоопасных переживаний происходит в условиях безусловного принятия пациента, что повышает его самовосприятие, сниженное в результате психологического кризиса. Сочувственное выслушивание облегчает отреагирование пациентом подавляемых эмоций, что уменьшает аффективную напряженность. Не имеющий прямого отношения к кризисной ситуации материал игнорируется с помощью избирательного выслушивания, что способствует кризисной ориентации терапии.
В процессе беседы следует обращать пристальное внимание на «факторы суицидального риска»: одиночество, наличие хронических (в особенности инвалидизирующих) заболеваний, потерю близкого человека в недавнем прошлом, наличие предшествующих суицидальных попыток и т. п.
Нередко в таких случаях бывает целесообразным прямо спросить подростка, есть ли у него желание умереть. Бытовавшие в прежние годы опасения, что прямой вопрос может «натолкнуть» клиента на мысль о самоубийстве, малообоснованно: у клиента имеется масса возможностей «натолкнуться» на эту мысль и без помощи психотерапевта.
В других ситуациях этот вопрос можно сформулировать иначе: «Что вас (тебя) удерживает в жизни?» Практика показывает, что лица со сформированными «антисуицидальными представлениями» отвечают четко и определенно («семья, близкие люди»; могут выявляться представления о «позорности», «греховности» самоубийства и т. п.).
Ситуации, когда «человек оказывается психологически не в состоянии привести даже для своего оправдания жизнеутверждающие аргументы... которые говорили бы против навязчивых мыслей о самоубийстве», могут свидетельствовать о непрочности «антисуицидального барьера» и повышенном суицидальном риске.
Мобилизация адаптивных навыков проблемно-решающего поведения производится путем актуализации антисуицидальных факторов и прошлых достижений в значимых для подростка областях, повышения его самоуважения и уверенности в своих возможностях в разрешении кризиса. Проявления личностной несостоятельности подростка в кризисной ситуации не интерпретируются, чтобы не снижать самооценку подростка и не актуализировать тем самым суицидоопасные переживания.
Заключение терапевтического договора предусматривает локализацию кризисной проблемы, формулирование ее в понятных пациенту терминах, соглашение с ним о кризисной ориентации терапии и сроках лечения, разделение ответственности за результат совместной работы с признанием за подростком способности самостоятельно контролировать свои суицидальные тенденции и отвечать за принятие решений и их выполнение; оговаривается также посредничество психотерапевта в контактах с другими людьми: близкими, друзьями, должностными лицами.
Ближайшее окружение «суицидоопасного» подростка следует ознакомить со списком предупредительных мер и рекомендуемых реакций в ответ на его поведение и заявления.
К любому разговору на тему самоубийства и соответствующим действиям необходимо относиться серьезно и обращать на них внимание.
Планирование последующей психотерапевтической работы осуществляется в соответствии с «уровнем терапевтической установки», без опережения готовности пациента к внутренним изменениям.
На втором этапе кризисной психотерапии – этапе кризисного вмешательства, когда купируются аффективные расстройства, что значительно снижает актуальность суицидальных тенденций, переходят к когнитивной перестройке, осуществляемой в несколько этапов.
Период выхода из острого кризиса является оптимальным для когнитивной перестройки потому, что в это время суицидальный риск сведен к минимуму (на фоне адекватной психофармакотерапии, назначаемой при необходимости), готовность к внутренним изменениям еще достаточно высока и, кроме того, сохраняется характерная для кризисного состояния пластичность личностных структур, необходимая для подобной перестройки.
Кризисное вмешательство имеет своей целью реконструкцию нарушенной микросоциальной сферы пациента. Данный этап посвящен поиску оптимального способа разрешения кризиса. В процессе проблемных дискуссий проводится рассмотрение неопробованных способов решения кризисной проблемы, достигается распознание пациентом у себя неадаптивных установок, препятствующих использованию им необходимых способов разрешения кризисной ситуации, и осуществляется их коррекция.
По словам В. Франкла, «мы должны во что бы то ни стало довести до сознания человека, решившегося на самоубийство, что самоубийство не может разрешить никакую проблему. Мы должны показать ему, как похож он на шахматиста, который, получив тяжелую позицию, сметает с доски все фигуры. Этим он не решает шахматную проблему. Тем более в жизни ни одна проблема не решается путем того, что жизнь отбрасывают… Человек, который выбирает добровольную смерть, нарушает правила игры жизни. Эти правила не требуют ведь от нас, чтобы мы любой ценой побеждали, но требуют, чтобы мы никогда не прекращали борьбу». [52, с. 89]
Рассмотрение неопробованных способов решения кризисной проблемы, как правило, включает поиск лиц из ближайшего окружения, с которыми подросток мог бы сформировать новые, необходимые ему высокозначимые отношения, способные облегчить его микросоциальную адаптацию. Попытки подростка вернуться к обсуждению симптомов преодолеваются с помощью фокусирования на намеченной задаче. Терапевтический контакт обычно сохраняется благодаря тому, что на этапе вмешательства для подростка важна не столько мягкость психотерапевта, сколько его усилия по оказанию действенной помощи в скорейшем разрешении психологического кризиса.
Выявление неадаптивных психологических установок, блокирующих оптимальные способы разрешения кризиса, имеет важное значение, поскольку данные установки являются одной из основных причин суицидоопасных реакций на кризисную ситуацию. Как правило, подобные установки формируются в раннем детстве под влиянием неблагоприятных условий воспитания, глубоко интериоризируются, что затрудняет для подростка осознание их неадаптивности и препятствует их психотерапевтической коррекции.
Коррекция неадаптивных психологических установок осуществляется прежде всего в отношении суицидогенной установки – представления о большей, чем собственная жизнь, значимости той или иной ценности. Снизить значение доминирующих ценностей удается путем актуализации антисуицидальных факторов. Необходимо отметить, что попытки прямой девальвации ценности, конкурирующей с ценностью жизни, могут привести, к нарастанию аффективной напряженности и психологического сопротивления психотерапевтическому вмешательству. У подростков с акцентуацией характера, обусловливающей в условиях межличностного конфликта развитие суицидоопасных реакций, необходимой оказывается выработка мотивации к перестройке коммуникативной сферы.
Активизация терапевтической установки необходима для переключения усилий подростков с попыток разрешения кризисной ситуации не оправдавшими себя методами на повышение собственных возможностей по ее разрешению. Одновременно с поощрением успехов подростка в выполнении терапевтического плана его внимание обращается на недостаточную подготовку в достижении последующих целей. Таким образом, подготавливается переход к третьему этапу кризисной терапии – этапу повышения докризисного уровня адаптации.
Повышение уровня социально-психологической адаптации.
Данный этап наступает тогда, когда решение кризисной проблемы требует расширения адаптационных возможностей индивида.
Тренинг навыков адаптации начинается после того, как клиент принял определенное решение об изменении своей позиции в конфликте. Здесь осуществляется опробование и закрепление новых способов решения проблемы и коррекция ряда неадаптивных личностных черт, таких, как потребность в чрезвычайно тесных эмоциональных взаимоотношениях, доминирование любовных отношений в системе ценностей, недостаточная роль профессиональной сферы, низкая способность к компенсации в ситуациях фрустрации и т. д.
Основными методами терапии на данном этапе являются коммуникативный тренинг с использованием проблемных дискуссий, ролевого тренинга, психодрамы и аутогенной тренировки. Проигрывание роли значимого другого помогает подростку лучше понять мотивы поведения партнера и, исходя из этого, строить отношения с ним; тренировка в лучшем исполнении собственной роли способствует изменению стиля общения пациента на более адаптивный. В процессе ролевого тренинга развиваются также навыки полоролевого поведения, подкрепляется представление о собственной привлекательности.
Поскольку опробование новых способов адаптации проводится на заключительном этапе кризисной психотерапии, когда суицидальный риск сведен к минимуму, снижение самооценки во время возможных неудач не приводит к усилению чувства личностной несостоятельности, а лишь способствует реалистичной оценке собственных возможностей и укрепляет терапевтическую мотивацию к дальнейшему тренингу навыков адаптации.
Окончание кризисной психотерапии является короткой, но весьма важной фазой лечения. На заключительном этапе работы суммируются достижения пациента, составляются реалистические планы на будущее и обсуждается, каким образом опыт выхода из данного кризиса может помочь в преодолении будущих кризисов. Определяется потребностью долговременной терапии и, в случае необходимости, вырабатывается мотивация к ее проведению. Окончанию кризисной психотерапии посвящаются 1-2 беседы, так как преждевременное начало этой работы может усилить тревогу пациента по поводу предстоящего прекращения лечения. Если тревога все же нарастает, необходимо разделить это чувство, подчеркнуть выполнение намеченной в начале лечения программы, выяснить причины тревоги, обсудить их обоснованность.
Одним из эффективных когнитивно-бихевиоральных приемов коррекции суцидального поведения является «контенциация суицидальных фантазий». Этот прием определяют как «детальное исследование суицидальной фантазии для того, чтобы сделать ее реальное воплощение невозможным». [6, с. 319-321]
Многие индивидуумы, склонные к суицидальному поведению, создают тщательно продуманные фантазии, включая в них людей, с которыми они больше всего взаимодействуют. Склонный к суициду подросток может фантазировать, например, что все учителя в школе или одноклассники будут глубоко шокированы и раскаются, когда услышат о его (ее) смерти. Фантазии могут включать в себя скорбящих родителей и родственников, сожалеющих о всех тех неприятностях, которые они доставили бедному кандидату в самоубийцы. Пациент может также фантазировать о том, что его смерть принесет пользу всем членам семьи – после его смерти у них будто бы будет меньше трудностей.
План психотерапии основывается на том факте, что пациент грозит совершить самоубийство или даже уже причинил себе вред до данной беседы. Психотерапевт должен иметь некоторые сведения о семейной структуре еще до первого интервью с таким пациентом. Может быть, ему стоит побеседовать предварительно с членами семьи.
Психотерапевт отмечает, что пациент, возможно, предвидел, какой эффект его суицид может произвести на окружающих, и предлагает клиенту вообразить себе вероятную реакцию его близких, когда они вдруг узнают о его смерти: как они будут себя вести на похоронах и после них. Пациента просят в деталях описать свои фантазии на эту тему: Кто конкретно придет на похороны? Как участники похорон будут одеты? Как будут стоять, что делать? О чем говорить? Что будут есть участники поминок? Какая будет погода? Появятся ли некрологи в газетах?
Полученная информация позволяет психотерапевту оценить причины суицида. Если имеет место «злая гордость», он может попытаться «замутнить» эту фантазию пациента. Вопросы о деталях, относящиеся к реальности жизни, сами по себе лишают переживания пациента мистической окраски, делают их менее «героическими».
Затем психотерапевт предлагает пациенту «разыграть» его фантазию, исполняя по очереди роли всех участников возможной трагедии (вариант психодраматического метода). Активный игровой процесс, кроме всего прочего, снижает напряжение, источником которого являются мысли о суициде. Когда сценка разыграна, психотерапевт может указать пациенту на вероятный источник его мотивации – на «злую гордость». Часто пациент, получив от психотерапевта информацию о действительной причине его фантазий, находит иные решения, возможные в его жизненно» ситуации, кроме «окончательного». Кроме того, психотерапевт может в красках описать, что происходит с телом, когда оно оказывается в земле, как черви будут по нему ползать, и т. п. Он может также упомянуть и о том, что газета, в которой опубликуют некролог, будет использована для того, чтобы завернуть мусор, затем ее сожгут... Психотерапевт может сказать и о том, что близкие люди, вероятнее всего, вскоре забудут несчастного и займутся своими повседневными делами.
Если же пациент хочет вызвать чувство вины у членов семьи, психотерапевт излишне преувеличивает ущерб, который будет причинен этим поступком, и таким образом повышает цену тех действий, которые клиент собирается совершить. Возможен и альтернативный подход – терапевт чрезмерно снижает значение планируемых действий и представляет все таким образом, что цена этих действий не соответствует ожиданиям.
Другая процедура состоит в том, чтобы клиент вербально выразил свой гнев (вариант «психотерапии отреагирования»). В рамках групповой или семейной психотерапии можно организовать воображаемое или даже реальное «избиение» подушкой того человека, которому клиент желал бы «отомстить», с последующим обсуждением причин «эмоционального взрыва». [6, с. 322]
Чрезвычайно важным методом терапии и коррекции суицидального поведения является экзистенциальная психотерапия, включающая логотерапию. Основной целью экзистенциальной психотерапии считается обретение человеком утраченного смысла жизни. Процедура консультирования содержит совместные размышления психолога (психотерапевта) и суицидента на тему смысла жизни с целью нахождения чего-то, что могло бы заполнить «экзистенциальный вакуум». Делается попытка доказать и убедить клиента в том, что даже «страдание может иметь смысл, если оно меняет человека к лучшему» (Франкл, 1990). При этом важно помнить, что «смысл в конечном счете вообще не может быть дан, а должен быть найден» (Франкл, 2001, с. 64).
При наличии конфликта подростка с родителями и другими родственниками психотерапевт в фазе установления контакта выполняет функции посредника, избегая роли «третейского судьи» и тем более принятия чьей-либо стороны в конфликте (этим психотерапевт в корне отличается от благожелательных родных и знакомых, тщетно пытающихся направить «заблудшую овечку» на «путь истинный»).
В ходе индивидуальных бесед проводится оценка точек зрения членов семьи на суть и причины конфликта, отреагирование подавляемых ими негативных чувств по отношению друг к другу. Затем проводятся «семейные диспуты» с целью формирования общей позиции семьи в подходе к кризисной ситуации.
В ситуации смерти любимого человека психотерапевт с помощью семьи и друзей обеспечивает подростку сочувственное разделение эмоций горя и тревоги; при разрыве любовных отношений – чувств обиды и унижения.

Экстренная психологическая помощь по телефону доверия
В 1950 году в США профессионалы в области психического здоровья основали первую телефонную линию доверия для людей, находящихся в бедственном положении. На прямом проводе круглосуточно дежурили психиатры или специальным образом подготовленные люди, которые внимательно выслушивали отчаявшихся и объясняли последним, как можно получить профессиональную помощь. Несмотря на определенную помощь, оказываемую анонимным абонентам, исследования показали, что достаточно много людей просто не пользуются этой службой. Например, молодые женщины звонят гораздо чаще, чем мужчины, а ведь именно последние имеют больший риск суицида. [14, с. 97]
Организация «Самаритяне» была основана в Великобритании в 1953 году священником Чедом Вара (Chad Varah). Всем, кто находится в состоянии отчаяния, предлагалось звонить по широко рекламируемому номеру телефона. Своей главной задачей создатель службы видел профилактику самоубийств. Организация продолжает существовать и по сей день и представляет собой небольшой оплачиваемый штат из психотерапевтов, социальных работников, психологов, которые осуществляют отбор, подготовку и супервизорство основного контингента, работающего «на трубке». Основной контингент составляют волонтеры-непрофессионалы, которые работают бесплатно 6–12 часов в неделю. [14, с. 100]

Основные принципы работы телефона доверия (ТД):
доступность в любое время;
анонимность (взаимная);
недирективность (отсутствие «психологического давления» на собеседника);
отказ от политических, религиозных и прочих установок в беседе.
Основное отличие телефонов доверия в России и странах СНГ заключается в том, что они построены на профессиональной основе: «на трубке» за определенную плату, которая никак не учитывает специфику работы телефонов доверия, работают профессионалы – психологи, врачи, педагоги. Независимых служб экстренной психологической помощи нет.
Существует молодежный телефонов доверия для лиц от 12 до 20–25 лет, а также их родных и близких. До 1/3 обращений по молодежному телефонов доверия идут от родителей. Отбор кандидатов на молодежный телефонов доверия осуществляется по следующим качествам (Моховиков, 2001):
Высокий уровень нравственного развития. Доверяется тайна, а работа идет без внешнего контроля.
Личностные особенности. Способность к эмпатии, сопереживанию при одновременном сохранении личной дистанции, препятствующей индуцированию консультанта, толерантность, терпимость, самообладание, чувство юмора.
Жизненный опыт, его широта, знакомство с реалиями жизни.
Возраст. Следует отметить, что ряд специалистов считает, что подростка поймет только подросток. Это весьма спорно и перекликается с пожеланием, чтобы психиатрами работали только душевнобольные, так как они лучше смогут понять переживания пациента. Другая точка зрения заключается в том, что работать должен только мудрый взрослый, воспитавший своих детей. Вероятно, наиболее оптимален возраст 25-30 лет, когда человек еще достаточно молод, но уже приобрел определенный жизненный опыт.
Образование в широком смысле как наличие целостной картины мира, способности к усвоению нового.
Умение слушать.
Особенности общения по ТД заключаются, прежде всего, в анонимности. Чисто голосовое общение имеет большую силу, поскольку нет обыденности обстановки. Клиент имеет возможность в любой момент прервать контакт, что дает ему возможность контролировать ситуацию и чувствовать себя в психологической безопасности.
Существует определенный алгоритм беседы; знакомство, выслушивание, анализ проблемы с выделением ее элементов (что от кого зависит), определение целей и осознание мотивов, принятие решения.
А. Н. Моховиков (2001) формулирует правила и принципы ведения беседы:
не брать трубку сразу (не раньше, чем через 2–3 секунды);
начинать речевой контакт, произнося оповестительную формулу ТД;
не класть трубку первым, клиент не должен слышать короткие гудки;
не навреди! В случае сомнений следует использовать мягкий вариант высказывания;
критерии успешности беседы: специфическое ощущение встречи (encounter) с собеседником и чувство удовлетворения после разговора;
помнить, что работа на ТД предполагает разделение ответственности за чужую жизнь;
не поддакивать собеседнику: он должен увидеть свою проблему чужими глазами, с некоторого расстояния;
навязывание консультантом своего мнения или отстаивание своей правоты заключает в себе лишь стремление к самоутверждению.
Выводы
1) Самоубийство, суицид, суицидальное поведение – намеренное лишение себя жизни. Под самоубийством понимаются: 1) индивидуальный поведенческий акт, лишение себя жизни конкретным человеком; 2) относительно массовый добровольный уход из жизни некоторого количества людей. В узком, медико-правовом смысле самоубийство означает вид насильственной смерти с указанием ее причины. В широком смысле суицид – вид саморазрушительного поведения. Суицидальное поведение объединяет все проявления суицидной активности – мысли, намерения, высказывания, угрозы, попытки покушения. Оно имеет три основные разновидности и разделяется на:
демонстративное суицидальное поведение;
аффективное суицидальное поведение;
истинное суицидальное поведение.
2) Современная суицидология выделяет 12 способов самоубийства. К их числу относятся: самоповешение; самоудавление; самоутопление; самоотравление; самосожжение; самоубийство с помощью колющих и режущих предметов; самоубийство с помощью огнестрельного оружия; самоубийство с помощью электрического тока; самоубийство с помощью использования движущегося транспорта или движущихся частей механизмов; самоубийство при падении с высоты; самоубийство переохлаждением; самоубийство с помощью прекращения приема пищи или воды.
Одни способы используются чаще, другие реже, что зависит от ряда причин: культурно-исторических, социальных, религиозных и эстетических. Каждый из способов может быть совершен с помощью различных средств самоубийства. В большинстве случаев завершенного суицида акт заранее обдумывается и всесторонне готовится. Тем не менее часто самоубийцы заранее извещают о своих намерениях. Согласно опросам родственников, до 2/3 самоубийц высказывали суицидные мысли. Примерно один из шести самоубийц оставляет предсмертную записку, содержание которой может быть разным.
3) Молодежь – это совокупность групповых общностей, образующихся на основе возрастных признаков и связанных с ними видов деятельности. В более узком значении молодежь – это социально-демографическая группа, выделяемая на основе обусловленных возрастом особенностей социального положения молодых людей, их места и функций в социальной структуре общества, их специфических интересов и ценностей. В последнее время в России увеличилась доля самоубийств среди молодежи; возрастная планка самоубийств снижается, и сегодня уже говорят о всплеске подросткового суицида. На первом месте из проблем, характерных для подростков (до 70%), стоят отношения с родителями, на втором – трудности со школой, на третьем – проблема взаимоотношений с друзьями. А. Г. Амбрумова выделяет самоубийства (истинные суициды) и попытки самоубийства (незавершенные суициды). Бруксбанк рассматривает суицид и парасуицид. Егоров А.Ю. определяет суицид как намеренное самоубийство, а парасуицид - как акт намеренного самоповреждения, не приводящий к смерти. По мнению А. Е. Личко, суицидальное поведение у подростков бывает демонстративным, аффективным и истинным. Е. Шир выделяет следующие типы суицидального поведения у подростков: преднамеренное, неодолимое, амбивалентное, импульсивное и демонстративное. Первые два типа, по данным автора, встречаются у подростков крайне редко (менее чем у 1%); третий, четвертый и пятый типы соответственно у 25, 18 и 56,3%.
4) Самоубийство подростка – способ оказать влияние на других людей: продемонстрировать свое состояние; избавление от плохого обращения; демонстрация любви; оказание влияния на другого; призыв к помощи. Поднимая на себя руку, ребенок прибегает к последнему аргументу в споре со взрослыми – к такому аргументу, который, по его мнению, не может быть не услышан. Не вполне ощущая непреодолимость границы между жизнью и смертью, ребенок нередко представляет себе смерть как некое состояние, имеющее начало и конец. Совершенно искренне желая умереть в невыносимой для него ситуации, он в действительности «предполагает жить». Здесь нет холодного расчета и попытки шантажа, нередких у взрослых, – но есть наивная вера: пусть хотя бы его смерть образумит родителей, тогда окончатся все беды, и они снова заживут в мире и согласии (Н. Фарбероу).
5) Для людей с суицидальным поведением организованы суицидологические службы, службы социально-психологической помощи, телефоны доверия, функционируют благотворительные общества. Очень важна профилактическая работа с детьми: воспитание характера, жизненного оптимизма, чувства жизнестойкости.
6) Эффективная реализация данных реабилитационных мероприятий возможна при соблюдении 3 условий: 1) высокой мотивации всех участников реабилитации; 2) социально-психологической компетенции специалистов и руководителей реабилитационного учреждения; 3) координации деятельности различных государственных служб – образования, здравоохранения, правоохранительных и др.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что все существующие технологии работы с молодыми людьми, склонными к суицидальным поступкам, направлены на то, чтобы поставить данную форму девиантного поведения под социальный контроль. Он включает следующие меры:
во-первых, замещение, вытеснение суицидального поведения общественно-полезным или нейтральным поведением;
во-вторых, направление социальной активности суицидента в общественно одобряемое либо нейтральное русло;
в-третьих, создание государственной суицидологической службы помощи данной категории населения.
Заключение
Ежегодно в мире 500 миллионов человек кончают жизнь самоубийством, т. е. осознанно лишают себя жизни. Число незавершенных суицидальных действий превышает миллионы.
План в отношении самоубийства у любого суицидента одинаков – утолить душевную боль, уменьшить страдания, возникшие в силу фрустрированных психологических потребностей.
1. Самоубийство не случайно. Оно – выход из создавшегося положения, способ разрешения жизненной проблемы. Суицид – ответ, единственно доступный из всех возможных решений на почти неразрешимый вопрос: «Что же мне делать?». Причина суицида может быть понята, если известно, что суицидент решал психологическую проблему («Чтобы не было мучительно больно»; «Чтобы обрести покой»),
2. Самоубийство – выключение сознания для прекращения невыносимой боли. Оно – единственный ответ или выход из невыносимой ситуации.
3. Душевная боль – это то, от чего суицидент стремится убежать. Суицид легче понять, как сочетание движения по направлению к прекращению своего потока сознания и бегства от нестерпимых чувств, невыносимой боли неприемлемых страданий («Внутри я умер»).
4. Самоубийство порождается комбинациями нереализованных, заблокированных или неудовлетворенных психологических потребностей. Они причиняют душевную боль и толкают на суицидальные действия. Суицидент думает, что суицид направлен на преодоление фрустрации стремлений.
5. В суицидальном состоянии у суицидента одно всеобъемлющее чувство беспомощности и безнадежности («Ничего не могу сделать, и никто не сможет мне помочь»). Не враждебность, а бессильная внутренняя опустошенность, унылое ощущение, что все вокруг совершенно безнадежно, а сам человек беспомощен, что-либо изменить («Утерян последний луч надежды»).
6. Суициденты испытывают двойственное отношение к жизни и смерти, даже в тот момент, когда кончают с собой. Они желают умереть, но одновременно хотят, чтобы их спасли. Именно эта их амбивалентность дает деонтологическое основание для терапевтического вмешательства.
7. Суицид – более или менее преходящее психологическое состояние и аффективной и интеллектуальной сферы («Мне ничего более не оставалось»). Туннельное сознание – резкое ограничение выбора вариантов поведения, обычно доступных сознанию данного человека в конкретной ситуации, если его мышление в состоянии паники не стало дихотомическим (либо – либо; все или ничего). Ответственность, например, отсутствует в поле сознания. Суицидент находится вне пределов досягаемости воспоминаний.
8. Эгрессия – преднамеренное стремление человека удалиться из зоны бедствия или места, где он пережил несчастье («Теперь, наконец, придет свобода от душевных мучений»).
9. Поданным психологической аутопсии (ретроспективный анализ поведения, чувств и др. до наступления смерти), общим для всех самоубийц было наличие предвестников приближающегося летального события. «Я умираю», – может сказать суицидент до совершения самоубийства совершенно чужому человеку. Другой – может начать прощаться с друзьями. Общее в чувствах – не проявление вражды или ярости, а сообщение о своем суицидальном намерении. Часто эти сообщения являются косвенными и их легко не заметить.
10. Люди, умирающие от болезни на протяжении недель, месяцев, все это время остаются самими собой, и свойственные им черты личности проступают даже в большей степени, чем обычно. Паттерны суицидального поведения, проявления чувств или использование защитных механизмов, соответствуют острым или долговременным реакциям на боль, опасность, бессилие, неудачу или утрату свободы действий. Повторные тенденции к капитуляции, уходу, избеганию или эгрессии являются одним из самых красноречивых предвестников самоубийств.
В случае суицида жизнь боли доминирует над жизнью человека, что обычно и называется депрессией. Под ней подразумевают гигантские размеры и чрезмерную интенсивность психической боли. Человек словно цепенеет от нее. Для него перестает светить солнце, каждый день и час становится похож на «сырой, промозглый ноябрь в душе». Состояние, предшествующее самоубийству, определяется как невыносимая, нестерпимая душевная боль, без какого-либо проблеска надежды на облегчение или возможную помощь. При этом над болью утрачивается контроль.
Бессознательные аспекты личности играют ведущую роль в феномене самоубийства. В то же время когнитивные характеристики поведения – логические стили индивида – неотделимы от психодинамических констелляций и, в свою очередь, являются интегральной частью суицидального сценария. У суицидента возникают способы мышления, которые разрушают самого мыслителя.
Очень важно публично признавать частоту молодежных суицидов и выявлять условия и причины их возникновения. Предание гласности информации об увеличении распространенности суицидов среди молодежи не приведет к увеличению числа самоубийств. Обсуждая эту проблему, следует понимать, что нет одной причины самоубийства. Ведущими же у подростков являются чувства безнадежности и беспомощности. Один 16-летний парень сказал: «Я один в туннеле, который никак не кончается. Становится все темнее и темнее».
Попытки суицида предпринимают подростки со сниженной самооценкой, чувством малоценности и ненужности. Часто ожидания детей-суицидентов или их родителей оказываются нереалистичными. Эти дети думают, что без них семьям будет лучше. Они чувствуют себя биологическими чужаками, понимают, что шагают не в ногу с родителями или не подходят в качестве приемлемых членов для семейного круга. Может появиться необоснованное чувство своей нежеланности для родителей, уверенности, что родители не хотели появления их на свет. Это так называемый феномен «отвергнутого ребенка».
Возрастает число доказательств, что злоупотребление алкоголем или наркотиками играет ключевую роль в происхождении суицидального поведения у подростков. Злоупотребление психоактивными веществами является часто главным фактором в попытках суицида, и, возможно, особенную роль играет в завершенных суицидах.
Будущие суициденты – осторожные, склонные к оборонительной позиции, подавленные, неудовлетворенные, одинокие, замкнутые и ранимые личности.
Предыдущий суицид в семье может быть деструктивной моделью для подражательного поведения. Большинство подростков разрываются между желанием жить и желанием умереть. Часто крик о помощи оказывается не услышанным. В противном случае можно было бы им помочь. Большинству подростков, предпринимающих попытки самоубийства, не мог быть поставлен диагноз психического заболевания, хотя наличие душевной болезни увеличивает риск суицида.
Так как подростки, пережившие депрессию и получившие помощь, выздоравливают, следует делать как можно больше для предупреждения суицидов. Почти половина подростков делятся своими суицидальными мыслями с родными. Необходимо относиться к этому серьезно. Многие суициды совершаются дома, однако подростки часто оказываются вне поля зрения взрослых. В большинстве случаев подростковых суицидов дефицит общения и недостаток взаимопонимания между родителями и детьми был важным фактором в их желании покончить с собой.
Улучшение отношений в семье снизит риск самоубийств подростков, в то время как использование формального авторитета родителей повысит опасность совершения попыток. Взрослым следует уделять больше времени детям, выслушивать их, стараться понять, что они в действительности думают, переживают. Молодежь, со своей стороны, могла бы прислушиваться к взглядам и уважать ценности взрослых. Даже при наличии разногласий в семье важно показать, что сохраняется любовь и поддержка.
Имитационное поведение играет значительную роль в совершении суицидов у подростков. Чем больше телеканалов показывало суициды, тем больше совершалось самоубийств. В свое время под впечатлением прочитанной книги И. В. Гете «Страданий юного Вертера» среди молодых людей учащались самоубийства. Школьные самоубийства одних учеников могут отозваться повторением другими уходов из жизни.
В местах заключения риск самоубийств у подростков в 5-6 раз выше, чем за их пределами.
Молодые люди гомосексуальной ориентации предпринимают суицидальные попытки в 2-7 раз чаще, чем гетеросекуалы. Проведенный Д. Д. Исаевым (1992) опрос подростков-гомосексуалов показал, что 11,3% из них совершали суицидальные попытки. Почти 81% всех попыток приходился на возраст до 22 лет (среди 16-18-летних – 29% , 19-20-летних – 25,8%, в возрасте 21-22 лет — 25,8%).
Таким образом, более всего восприимчивы к суициду те, кто имел предшествующие попытки, угрожал самоубийством или те, у кого в семье отмечаются суициды, алкоголизм, наркотизация или аффективные расстройства. Хронические или смертельные болезни, тяжелые утраты, семейные проблемы и финансовые трудности также создают риск произвольного ухода из жизни. Подростки, имеющие нарушения межличностных отношений, перенесшие войну или пострадавшие от техногенных катастроф, а также от террористических актов, фрустрированные неуспехами при новых житейских трудностях могут решиться на суицид.
В настоящее время имеются различные специальные образовательные учреждения, в которых проводится перевоспитательная, реабилитационная работа с подростками и молодежью. Комитетом по делам молодежи формируются специальные центры по работе подростками и молодежью по месту жительства (например, «Форпост» СТ. Шацкого, «Четвертый мир» в Москве и др.). Таких центров пока немного. Создаются центры и на общественных началах. В них активно проводятся мероприятия культурно-досуговой, физкультурно-оздоровительной, туристической и других видов деятельности. В них работают консультативные пункты по работе с детьми и родителями. Нередко в специализированных воспитательных учреждениях практикуется приглашение для работы с воспитанниками самих родителей.
В специализированные воспитательные (перевоспитательные) центры детей либо направляют специальные комиссии, либо дети сами туда приходят, либо сотрудники центров по рекомендации школы, отдела по работе с несовершеннолетними посещают семьи и приглашают к себе детей.
Для эффективной работы такого центра необходимы:
собственно центры, работающие по определенным направлениям в зависимости от проблем подростков и молодежи (их пока очень мало);
специально подготовленные специалисты широкого профиля: медицинского, психологического и педагогического направлений;
техническое оснащение диагностического центра и кабинетов для приема.
Специалисты, способные обеспечить комплексную диагностику. Диагностика позволяет выявить глубину недуга, отклонения в развитии подростка, а также резервы, несущие в себе, как отмечал Л.С. Выготский, компенсаторные возможности при опоре на которые обеспечивается индивидуальное развитие и коррекция;
Без этого в современных условиях невозможно провести ни квалифицированной и достаточно полной диагностики, ни педагогической коррекции, а, следовательно, и добиться наиболее оптимального результата;
широкая информация учителей, социальных служб, семей, педиатров о центрах педагогической коррекции и их возможностях.
Это позволит своевременно, на ранних этапах выявлять у детей отклонения и направлять их в соответствующие центры для педагогической коррекции;
взаимосвязь центров педагогической коррекции со школами для взаимодействия и способствования своевременной адаптации подростков, проходящих или прошедших педагогическую коррекцию.
Центры педагогической реабилитации могут быть ориентированы на работу с различными категориями подростков, нуждающимися в педагогической реабилитации – восстановлении утраченного опыта общения, поведения, профессиональной деятельности и пр. Предметом особого внимания является реабилитация дезадаптированных подростков вследствие трудностей учебы, проблем, возникших во взаимоотношениях со сверстниками, суицидальные попытки в анамнезе. Каждая из категорий дезадаптированных подростков требует особой индивидуальной или групповой диагностики и определения методики реабилитации.
Известна большая роль средств массовой информации (СМИ) в формировании мировоззрения детей и подростков. Современные СМИ несут исключительно многообразную, многоплановую информацию без учета особенностей аудитории. Активно внедряется в быт современной семьи видеотехника с ее многообразными информационными возможностями.
Исследования отечественных и зарубежных специалистов свидетельствуют о пагубном влиянии на молодежь информационной и видеопродукции, пропагандирующих насилие, свободный секс, идеи легкого бизнеса. Такого рода информация бесконтрольно демонстрируется на всех каналах телевидения, широко представлена в виде видеокассет. Это постепенно формирует образ действий у людей, не имеющих твердых нравственных основ, выступает, как уже отмечалось, своего рода учебным пособием по криминальной деятельности.
Следует, однако, подчеркнуть, что ежедневно по телевидению предлагается и много полезной информации для развития детей и подростков, безусловно, имеются интересные, поучительные видеозаписи. В этих условиях резко возрастает роль родителей в управлении процессом общения ребенка с телевидением. Педагогически целесообразное руководство поможет способствовать разностороннему развитию детей и подростков и одновременно предупреждать их нравственное развращение.
В современных условиях издается множество разнообразной печатной продукции, которая также может активно использоваться как в воспитании, так и способствовать извращению духовных взглядов и интересов детей и подростков. Данный факт диктует необходимость повышения роли семьи и школы в направленном использовании печатной продукции в разностороннем воспитании подрастающего поколения и защиты его от низкопробной, разлагающей, не соответствующей возрасту и уровню его духовного развития.
Вывод. Анализ причин суицидального поведения детей и подростков и возможностей его профилактики и преодоления показывает, что необходимо создание широкой сети центров, которые могли бы предметно заниматься дифференцированными группами молодежи.
По данным органов социальной защиты населения субъектов Российской Федерации в настоящее время действуют: 743 социально-реабилитационных центра для несовершеннолетних; 597 центров социальной помощи семье и детям; 552 социальных приюта для детей и подростков; 324 реабилитационных центра для детей с ограниченными возможностями; 48 центров помощи детям, оставшимся без попечения родителей; 26 центров психолого-педагогической помощи населению; 8 центров экстренной психологической помощи по телефону и др.
В профилактической деятельности направленной на профилактику суицидального поведения необходима более эффективная реализация стратегий, уже частично практикуемых на местах. Среди них можно выделить следующие:
1) адресность профилактической и другой работы – необходимость работы, в частности, именно с лицами и группами склонных к суицидальному поведению, особенно с подростками, в семьях, на улице, в образовательных учреждениях и т. д.;
2) повышение активности использования выделяемых средств (здесь критерием может служить, например, уменьшение лиц с суицидальным поведением, оздоровление обстановки в семье, в коллективе, на улице);
3) наступательный, опережающий характер работы – не лечить «социальные» болезни, а предотвращать их, в том числе путем реализации соответствующей социальной политики, предусматривающей, гарантии людям прав в области образования, воспитания, реализации ответственности за нарушение законодательных норм самим государством, его исполнительными органами, школой, медицинскими и другими учреждениями;
4) усиление контроля за детьми, подростками, не посещающими школу, недопущение незаконного исключения подростков, в частности, из общеобразовательных учреждений;
5) дополнительная оплата труда специалистов, работающих с лицами и группами девиантного поведения (его надо рассматривать как «вредное» производство с точки зрения воздействия делинквентности на социально-психологическое самочувствие таких специалистов);
6) развитие социального творчества как альтернативы антиобщественным проявлениям;
7) организация в целом здорового досуга населения, особенно подростков и молодежи, в том числе по месту жительства. Необходимо обратить особое внимание еще на два важных фактора, способных значительно снизить уровень делинквентности в стране. В качестве одного из главных направлений данной работы должны стать такие социально-экономические преобразования, которые обеспечили бы всем гражданам условия для самореализации, эффективную систему социальной помощи аутсайдерам, социально слабым слоям населения. Это вполне естественно, поскольку в конечном счете сознание и поведение людей зависят от того, насколько удовлетворяются их насущные, наиболее важные материальные, духовные и другие потребности.
Общий вывод. Таким образом, можно сделать вывод о том, что все существующие технологии работы с молодыми людьми, склонными к суицидальным поступкам, направлены на то, чтобы поставить данную форму девиантного поведения под социальный контроль. Он включает следующие меры:
во-первых, замещение, вытеснение суицидального поведения общественно-полезным или нейтральным поведением;
во-вторых, направление социальной активности суицидента в общественно одобряемое либо нейтральное русло;
в-третьих, создание государственной суицидологической службы помощи данной категории населения.
Список литературы
Анцупов А.Я., Ковалев В.В. Экспресс-оценка военнослужащих и воинских коллективов. М.: Военный Университет, 2004. – 202 с.
Гилинский Я.И. Девиантология: социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других «отклонений». СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. – 232 с.
Гроллман Э. Суицид: превенция, интервенция, поственция. Суицидология: прошлое и настоящее. Проблема самоубийства в трудах философов, социологов, психотерапевтов и в художественных текстах. М.: Когито-Центр, 2001. – 352 с.
Гусов К.Н. Право социального обеспечения. М.: ИНФРА-М, 2005. – 406 с.
Дивицина. Н.Ф. Социальная работа с детьми группы риска. М.: Владос, 2008. – 351 с.
Егоров А.Ю., Игумнов С.А. Расстройства поведения у подростков: клинико-психологические аспекты. СПб.: Речь, 2005. – 436 с.
Жуков Д.А. Биология поведения: гуморальные механизмы. СПб.: Речь, 2007. – 443 с.
Ефремов В. С. Основы суицидологи. СПб.: Диалект, 2004. – 312 с.
Зиновьев С. В. Суицид. Попытка системного анализа. СПб.: Речь, 2002. – 196 с.
Исаев Д. С. Шерстнёв К.В. Психология суицидального поведения. Самара: Самарский Государственный Университет, 2000 – 254 с.
Иванов А. В. Защита ребенка как педагогическое понятие. Гуманизация воспитания в современных условиях. Под ред. Газмана О.С., Костенчука И.А. М.: 1995. – 142 с.
Исаев Д. Н. Суицидальное поведение умственно отсталых подростков и детей. Актуальные проблемы специального образования. Межвузовский сборник научно-практических работ. В 4 частях. Под ред. д. м. н., проф. Е. С. Иванова. СПб.: ИСПиП, 2004. Ч. 1. с. 44-48.
Кляйберг Ю.А. Девиантология. СПб.: Речь, 2007. – 412 с.
Крыжановская Л. А. Особенности суицидального поведения в США. Социальная и клиническая психиатрия. 2000. Т. 10. Вып. 3. с. 97-105.
Козлов А.А. Социальная работа. Введение в профессиональную деятельность. М.: Международный проект, 2004. – 356 с.
Кравченко А.И. Социальная работа. М. Проспект, 2008. – 416 с.
Кузьмин К.В., Сутырин Б.А. История социальной работы. М.: Академический проект, 2004. – 480 с.
Лапицкий М. А., Ваулин С. В. Суицидальное поведение. Смоленск: СГМА МЗ РФ, 2000. – 224 с.
Лепихов М.И. Право и социальная защита населения (социальное право) – М.: ИНФРА-М, 2005. – 412 с.
Литвинцев С. В., Шамрей В. К., Нечшюренко В. В., Попик И. Г. Диагностика и профилактика суицидального поведения военнослужащих (Сообщение первое). Военно-медицинский журнал. 2001. №8. с. 18-22.
Маркова Е. В., Егоров А. Ю., Иванов О. В. Особенности межполушарной асимметрии у молодых лиц с суицидальным поведением. Ананьевские чтения – 2004. Материалы научно-практической конференции / Под ред. Л. А. Цветковой, Г. М. Яковлева. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2004. с. 223-225.
Мовчан В. Н., Парыгина С. В., Михутко О. С. Комплексный медико-социальный подход к профилактике суицидального поведения в группе лиц подросткового возраста. Материалы конф. «Современные проблемы клиники и лечения психических расстройств». Под ред. Н. Е. Буториной. Челябинск, 2000.
Миньковский Г.М. Проблемы совершенствования социального воспитания и социально-правовой охраны семьи и детства в свете Конвенции о правах несовершеннолетних. Теория и практика социальной работы: Отечественный и зарубежный опыт. М.: Сфера, 2004. – 212 с.
Менделевич В.Д. Клиническая медицинская психология. М.: МЕДпресс, 2005 – 432с.
Менделевич В.Д., Соловьева С.Л. Неврозология и психосоматическая медицина. М.: Медицина, 2002. –561 с.
Менделевич В.Д., Психология девиантного поведения. СПб.: Речь, 2005. – 445 с.
Настольная книга войскового психолога, офицера ОГП и социальной работы. М.: ВУ, 2004. – 384с.
Основы социальной работы. Под редакцией Басова Н.Ф. М.: Академия, 2004. – 288 с.
Основы социальной работы. Ответственный редактор Павленок П.Д. М.: ИНФРА-М, 2008. – 560 с.
Основы социально-психологических исследований. Под редакцией Бодалева А.А., Деркача А.А., Лаптева Л.Г. М.: Гардарики, 2007. – 334 с.
Павленок П.Д., Руднева М.Я. Социальная работа с лидерами и группами девиантного поведения. М.: ИНФРА-М, 2007. – 185 с.
Психология социальной работы. Под редакцией М.А. Гулиной. СПб.: Питер, 2002. – 352 с.
Пурин-Пейакович Й., Дунът Д. Самоубийство подростков. Пер. с сербск. М.: Медицина, 2000. – 312 с.
Психология и психотерапия в условиях боевой деятельности. М.: Военный Университет, 2004. – 322 с.
Старшенбаум Г. В. Суицидология и кризисная психотерапия. М.: Когито-Центр, 2005. – 256 с.
Сидоров П.И., Парняков А.В., Клиническая психология. М.: ГЭОТАР МЕД, 2005 – 864 с.
Славкина М.А. Возрастная психология. М.: ВЛАДОС, 2005. – 159 с.
Сорокоумова Е.А. Возрастная психология. СПБ.: Питер, 2007. – 782 с.
Социальная защита населения: опыт организационно-административной работы. Под редакцией Кукушкина В.С. М.: МарТ, 2005 – 118 с.
Социальная психология. Под редакцией Сухова А.Н., Деркача А.А. М.: Академия, 2006. – 600 с.
Старшенбаум Г. В. Суицидология и кризисная психотерапия. М.: Когито-Центр, 2005. – 256 с.
Султанов А. А. К вопросу о суицидальном поведении практически здоровых лиц молодого возраста. Научные и организационные проблемы суицидологии. М.: Высшая школа, 2003. – 312 с.
Социальная защита населения: опыт организационно-административной работы. Под редакцией Кукушкина В.С. М.: МарТ, 2005 – 336 с.
Социальная политика. Под общей редакцией Волгина Н.А. М.: Экзамен, 2006. – 734 с.
Социальная работа. Под общей редакцией Курбатова В.И. Ростов на Дону: Феникс, 2004. – 480 с.
Тетерский С.В. Введение в социальную работу. М.: Академический проект, 2003 – 496 с.
Технология социальной работы. Под ред. И. Г. Зайнышева. М.: 2000. – 284 с.
Технологии социальной работы в различных сферах жизнедеятельности. Под редакцией Паленок П.Д. М.: Дашков и К, 2007. – 608.
Технологии социальной работы. Под редакцией Чернецкой А.А. и др. Ростов на Дону: Феникс, 2006. – 400 с.
Теория и практика социальной работы: Отечественный и зарубежный опыт. Т. 1,2. Под ред. Яркиной Т.Ф., Бочаровой В.Г. М.: МарТ, 2003. – 352 с.
Тихоненко В. А., Дурное А. Н. Методика обследования суицидентов с помощью «суицидологической карты». Актуальные проблемы суицидологии. М.: Медицина, 2001. – 456 с.
Трегубов Л. 3., Вагин Ю. Р. Эстетика самоубийства. Пермь, 2003. – 268 с.
Теория и практика социальной работы: Отечественный и зарубежный опыт. Т. 1,2. Под ред. Яркиной Т.Ф., Бочаровой В.Г. М.: МарТ, 2003. – 352 с.
Топчий Л.В. Организация социального обслуживания населения. М. 2002.
Развитие социальной политики в интересах детей в Российской Федерации. – М.: ГосНИИ семьи и воспитания, 2002. – 104 с.
Рыбинский Е.М. Конвенция о правах ребенка в действии. Защити меня: М.: Наука, 2000. — № 1. 146 с.
Ульенкова У.В., Лебедева О. С. Л.С. Выготский и современная служба практической психологии. Нижний Новгород: 2000. – 214 с.
Фирсов М.В., Студенова Е.Г. Теория социальной работы. М.: ЭКСМО, 2005. – 356 с.
Фирсов М.В. История социальной работы. М.: Академический Проект: Трикста, 2004. – 608 с.
Фирсов М.В. Шапиров Б.Ю. Психология социальной работы. М.: Академия, 2005. – 192 с.
Фрейд 3. Печаль и меланхолия. Суицидология: прошлое и настоящее. Проблема самоубийства в трудах философов, социологов, психотерапевтов и в художественных текстах. М.: Когнито-Центр, 2001. – 298 с.
Херперц-Дальманн Б. Депрессивные синдромы и суицидальные действия. Психотерапия детей и подростков. Под ред. X. Ремшмидта. М.: Медицина, 2000. – 412 с.
Холостова Е.И. Практикум по социальной работе. М.: Дашков и К, 2008. – 296 с.
Черносвитов Е.В. Прикладная социальная медицина. М.: Академический проект, 2004. – 480 с.
Шмелева Н.Б. Профессионально-личностное развитие социального работника: Спецкурс-спецпрактикум. М.: Институт социальной работы, 1998. – 212 с.
Шнейдман Э. Душа самоубийцы. М.: Смысл, 2001. – 232 с.
Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М.: Флинта: МПСИ: Прогресс, 2006. – 352 с.

Исаев Д. С. Шерстнёв К.В. Психология суицидального поведения. Самара: Самарский Государственный Университет, 2000 – 23 с.












2